Книга Свет невозможных звезд, страница 42 – Гарет Л. Пауэлл

На одной такой остановке, когда я выковыривал передние колеса из клинообразной трещины между половинками обвалившегося камня, Доберман отстегнул упряжь и сказал:

– Сделаем пятиминутку.

Его лысая голова блестела от испарины. Вытащив из-за пояса металлическую флягу, он глотнул воды.

Я, справившись с колесами и держась за ноющую поясницу, распрямился и обернулся в ту сторону, откуда мы пришли. Пройденные улицы были пусты. Мы стояли на широком проспекте с двумя полосами, разделенными низким и узким барьером. В промежутках барьера насыпали заплатки плодородной почвы, где когда-то могли расти декоративные деревья – а теперь остался один бурьян.

Я поленился отстегивать ремни. Просто остановился, оглядывая широкие фасады зданий по сторонам. Здесь не было ничего прямого. Все углы не такие, как надо, все какое-то перекошенное. Одни здания клонились вперед, нависали над улицей, другие запрокидывались назад или в стороны. В каждом имелись широкие окна и высокие открытые проемы дверей. Будь это человеческий город, можно было бы вообразить на их месте витрины, хотя о том, чем здесь торговали, оставалось только гадать.

– Знаешь, что до меня не доходит? – Я притопнул по земле. – Как это ноги умудряются одновременно потеть и мерзнуть?

Доберман фыркнул. Его не волновали ни мои мысли, ни тем более мои ноги. Бесцветные подозрительные глазки смотрели вперед по улице.

– Если не ошибаюсь, вон то здание – то, что нам нужно. – Он указал на высотку, поднимавшуюся над крышами справа. – Если сумеем найти проход сквозь дома, я выведу прямо к башне, чтобы не тащиться пару километров до перекрестка и не закладывать крюк.

Я похрустел суставами пальцев. Уличные шары в этой части города работали не хуже, чем везде, а вот воздух казался холоднее обычного. У меня изо рта шел пар.

– Это дольше получится. Пока найдем подходящую, придется перепробовать дюжину дверей.

– А вдруг найдем сразу ту, что нужно? – Доберман скривил губы. – Или трусишь?

Я прищурился на его задиристый тон.

– Заткнись, Доберман.

– А что? Ты вдруг в храбрецы вышел? – Он наслаждался перепалкой. – Это не про тебя говорят, что ты в космопорту сдрейфил и сдал сестрицу работорговцам?

– Работорговцам?

– Ага, – ощерился он. – Они тебе заплатили за Корделию. И увезли ее с собой, чтобы продать на первой попавшейся планете.

Я стиснул кулаки.

– Лучше заткнись.

– Да ладно, – хихикнул Доберман, – не мне судить, на чем ты делаешь деньги. Я только потому тебя взял, что ты знаешь город и умеешь помолчать, когда надо.

Я вернулся к нартам. Грубо дернув, подтянул крепежные ремни.

– Ты, Доберман, с детства хитришь, и сейчас такой.

– Пошел ты, Па. – Он больше не улыбался, стал серьезным. – А ты подумай, между прочим. Сколько у нас было знакомых ребят? И все мечтали стать старьевщиками, все до единого. Чтоб мне провалиться, других вариантов было маловато. А сколько осталось в деле? Бен Вонючка потерял ногу в Зеленой зоне. Мел с Заком пропали, Йона пристрелили…

Я, закрепив ремни, поднял голову:

– Ты к чему ведешь?

Доберман украдкой скосил на меня взгляд.

– К тому, что у нас с тобой есть мозги, которых тем не хватало. А моя идея сделает нас богачами…

– Если Брандт нас не прикончит.

– Брандт и не узнает, – отмахнулся Доберман. – Подумает, мы пришли с пустыми руками. А когда все уляжется, вернемся и наживем состояние.

– Если там что-то есть.

– Как же не быть! Ты не хуже меня знаешь, не то бы здесь не стоял. – Он постучал себя пальцем по виску. – Мозги, парень. И у меня тоже.

Между зданиями пронесся нарастающий свист. Брови Добермана надвинулись на глаза, как у неандертальца.

– Флайер?

Как ни глупо, мой мозг отказался верить свидетельству ушей. Я же знал, что на Второй городской вообще нет флайеров, даже у безопасников – патрули разъезжали на тяжеловесных бронетранспортерах.

Я увидел, как Доберман, с удивительным для его грузности изяществом, шлепая подошвами по дороге, несется к ближайшей «витрине».

– Беги, Па!

Будучи впряженным в нарты, я потратил несколько драгоценных секунд на возню с креплениями. Арбалеты лежали на дальней стороне – у Добермана, а времени обходить повозку, чтобы их достать, не было. Отстегнувшись, я тотчас развернулся и бросился прочь, топоча и оскальзываясь на трещинах.

За моей спиной над крышами поднялся флайер. Оглянувшись, я отчетливо различил две фигуры в прозрачном пузыре кабины. Тот, что слева, – пилот; у того, кто справа, в руках была длинноствольная винтовка с телескопическим прицелом. Я увидел, как он склонился в открытый боковой люк и выстрелил. Пуля просвистела мимо и шмякнула по дороге в паре метров от моей ступни. Я не стал ждать второй, а всем телом ввалился в проем ближайшего здания.

Прокатившись по полу, я замер в темноте, ловя ртом воздух, между тем как флайер прошел над опустевшей улицей, выбивая нижними соплами пыль и камешки. Стены вокруг меня были голыми, без дверей и окон, так что выхода отсюда не было. Пол устилали древние черепки. В углу лежал перевернутый пятиногий стул. С потолка свисали игольчатые черные сосульки, все разной длины. Отдышавшись, я перевернулся на живот и на локтях пополз к двери. Острые осколки керамики впивались в грудь и предплечья. Если флайер приземлится, я окажусь в ловушке. Они загонят меня в угол.

Рискнув выглянуть, я заметил лицо Добермана в тени незастекленного окна напротив. Флайера видно не было, но я слышал, как визжат его двигатели в развороте на угол атаки.

Доберман с той стороны тыкал пальцем вверх и шевелил губами, но я не понимал его.

– Не слышу! – гаркнул я.

В воздухе стоял острый запашок, словно призрак давно готовившегося здесь карри. Мой напарник отшатнулся и прижал палец к губам.

– Они же ничего не слышат за шумом двигателей, – засмеялся я над ним.

Доберман оскалился.

– Кто это? – спросил я.

– Откуда мне знать.

Тень прошла по улице между нами, и я отпрянул в сумрак, подальше от света уличных шаров. Те, в кабине, должны были видеть, в какую дверь я нырнул, но могли не знать, что за ней нет выхода. Если не показываться, они, может быть, станут расширять круг поиска, полагая, что я постараюсь выбраться на задворки. Хлипкая надежда, но я цеплялся и за такую.

Флайер летит быстро – собственно, он мог бы за несколько минут пересечь тарелку от края до края, – зато ему не пробраться в трещины и тесные углы, в кишки города. Пешком от него не убежать, но можно затеряться в узких переулках и норах нечеловеческих строений.

Если бы только выбраться из этой комнаты!