Онлайн книга «Прикосновение полуночи»
– Вот почему вы с Иннисом на это решились, – сказала я. – Вы видели, что люди Нерис остались на свободе, и посчитали, что и вам ничего не грозит. – Королеве нужны союзники, принцесса. – Какие ж вы ей союзники, когда вы лижете задницу Келу? – Я никому не... не прислуживаю, но уж лучше ему, чем тебе. Так думают многие. – В этом я не сомневаюсь. – Я смотрела на него, такого самоуверенного, и очень хотела сбить с него спесь. Мне была необходима информация, которой он владел, и необходимо было заставить двор меня бояться. Бояться причинить вред моим сторонникам. Если королева не вобьет в них этот страх, мне придется придумать, как сделать это самой. Тут раздался звон, словно ударили в огромный гонг. – Что это? – спросила я. Гонг зазвенел снова, не успело еще затихнуть эхо первого звука. Холод снял нож с пояса: – Меня вызывают. Это был Рис. – Чем ты занята, Мерри? Я из кожи вон лезу, пытаясь не дать Уолтерсу и другим полицейским побежать тебе на выручку. С Галеном что-то случилось? Мы слышали, как ты кричала его имя. – Я тронут твоей заботой, – молвил Гален, не поднимая головы с моих колен. – А, он в порядке, – хохотнул Рис. – Тем не менее, на него напали, – сказала я. – Кто? – Парочка лордов и догадайся, чьи стражи? – Дай-ка подумаю... Кела? – Чьи ж еще... – С чего это он так взъелся на Галена? – Это я и пытаюсь выяснить. Как продвигается сбор улик? – Неплохо. Я приставил телохранителя к каждому человеку, как ты и велела. Мы уже знаем, как репортеру удалось пересечь поставленные нами магические преграды. – Как? – спросила я. – У него подошвы были подбиты железными гвоздями. – Холодное железо... Он хорошо подготовился. Отражение Риса пошло волнами: он кивнул. – Да, он шел с расчетом подглядеть что-нибудь, не предназначенное для его взгляда. – Это входит в должностные обязанности репортера. – Да, пожалуй. – Рис тяжко вздохнул. – В чем проблемы, Рис? – Майор Уолтерс настаивает на личной встрече с тобой. Он подозревает, что отражение может быть иллюзией. – Я сейчас немного занята. – Я бросила взгляд на пленников. – Я догадываюсь, но если ты не появишься вскоре собственной персоной, он пойдет тебя искать. Таков краткий смысл его заявления. – Я буду, как только смогу. – Попытаюсь его успокоить. – Клинок внезапно опустел, в нем виднелось лишь мое искаженное отражение. Я вернула клинок Холоду и посмотрела на пленников. Если бы я точно знала, что королева не будет против, я бы сделала что-нибудь весьма радикальное по меньшей мере с одним из лордов. Но Киеран был прав: королева не разбрасывается союзниками. На мой взгляд, Киеран под определение союзника не подходил, но Андаис могла думать иначе, и я не хотела лишний раз вызывать ее гнев. И все же ход мыслей Киерана означал, что Андаис теряет власть над знатью. Это было плохо, потому что моего политического веса не хватило бы отстоять мое право на трон, хоть я и принадлежу к правящей династии. А если Андаис свергнут и трон займет узурпатор, он будет расценивать меня как угрозу. До меня донеслись слова Хафвин с чуть заметной ноткой злости: – Дай мне осмотреть твою рану, Айслинг. – Я не решаюсь открыть свое тело больше, чем сейчас. – Я целитель. На нас не действуют практически никакие контактные чары. Иначе мы не могли бы лечить сидхе. Айслинг упорно закрывал белым плащом окровавленный перед туники. – Сними рубашку и покажи мне рану. Он мотнул головой, и капюшон плаща слетел назад, на плечи. Под капюшоном оказалась вуаль на манер тех, что носят арабские женщины: тонкая золотистая полупрозрачная ткань, через которую видны очертания лица. Вуаль не закрывала только бледный лоб и странные глаза в бахроме светлых ресниц. – Совсем забыла, что ты закрываешь лицо. Эти слова сами собой еле гели у меня с языка. – Теперь многое забыто, – сказал он, по-прежнему не отнимая плаща от раны. – Я забыла, что ты закрываешь лицо, но не забыла, почему ты это делаешь. – Да, да, – раздраженно вмешалась Хафвин. – Самый красивый мужчина в мире. Настолько красивый, что женщины, а иногда и мужчины, раз на тебя взглянув, ни в чем не могут тебе отказать. – Она вцепилась в плащ и попыталась вырвать его из рук Айслинга. Оставшуюся часть она процедила сквозь зубы: – Но я не прошу тебя снять вуаль, сними только рубаху. – Я боюсь, что на смертную подействует и это. Хафвин бросила игру в перетягивание плаща и даже слегка попятилась, похоже, от удивления. Я поняла, что Айслинг имел в виду меня. Как я смогу здесь править, если они так и будут считать меня человеком?! Киеран высказал мои мысли вслух: – Даже твои собственные стражи думают, что ты всего лишь смертная! Я бы с ним поспорила, да вот аргументов не хватало. – Хочешь сказать, Айслинг, что я очаруюсь твоим голым животом? – С людьми так бывало. Я пристально на него посмотрела: – Ты считаешь меня человеком, Айслинг? Он потупил взгляд, что уже было ответом. – Да, прости. И не сочти это неуважением, принцесса Мередит. Если ты достаточно сидхе, чтобы спокойно смотреть на меня, – прекрасно, но что, если нет? Против этих чар есть лишь одно лекарство. – Какое же? – Истинная любовь. Ты должна по-настоящему кого-то любить, тогда ты сможешь смотреть на меня безбоязненно. – Это не совсем верно, – возразил Готорн со своего поста возле Меланжель. – Магия Айслинга может преодолеть даже истинную любовь, если он того захочет и приложит усилия. Когда-то он мог кого угодно заставить безнадежно в себя влюбиться. – Заставить желать его, а не любить, – поправил Адайр. – Существует разница, Готорн, как тебе известно. – Мне так давно было отказано и в том, и в другом, что, честно говоря, я эту разницу не очень помню. Адайр сполз по стене, рубаха висела на нем кровавыми лохмотьями. Он устало улыбнулся, в улыбке сквозила боль: – Угу, у тебя есть резон. Мне до боли захотелось поцеловать Адайра, стереть эту грусть из его улыбки и узнать, может ли он улыбаться по-настоящему. |