Онлайн книга «Прикосновение полуночи»
– Я даю тебе последний шанс, Меланжель. Скажи нам, почему из всех вы выбрали Галена, и не один раз, а дважды – потому что я знаю, Кел заплатил феям-крошкам за то, чтобы они его изувечили. Почему для Кела так важно, чтобы Гален не оказался в моей постели? – Я велела Готорну немного отодвинуться, чтобы она могла говорить, если пожелает. – Я не предам своего господина, потому что я Келу присягала. Я никогда не служила твоему слабовольному отцу. Я ей сладко улыбнулась. – Мой отец слишком велик, чтобы его память задевали булавочные уколы. Ты не ответила на мой вопрос. – Ни магией, ни пытками ты не заставишь меня позабыть мою верность. – Она бросила презрительный взгляд на Хафвин, склонившуюся над раной Адайра. – Айслинг, ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы подойти к нам на минутку? – Это только царапина. Будь он человеком, ему наложили бы не меньше десятка швов. Я бы такую рану царапиной не назвала, но это его дело. Он подошел к нам с мечом наготове. – Убери меч, Айслинг. Он замешкался на миг, а потом убрал. – Что тебе нужно от меня, принцесса, если не мой меч? – Если ты покажешь свое лицо женщине-сидхе, она скажет тебе все, о чем ты спросишь? – Ты хочешь, чтобы я ее околдовал и допросил? – Да. Глаза Меланжель слегка расширились. – Я никогда не использовал свою власть таким образом. – Но это получится? Он подумал. – Да. – Тогда давай посмотрим, не заставит ли ее вожделение позабыть о верности. Я жестом велела стражу, охранявшему Канну, вторую женщину из гвардии Кела, повернуть ее лицом к стене. Догмэла уже ушла в дальний конец коридора. Может, она и хранила верность господину, но не настолько, чтобы присоединиться к связанным соратницам. И не настолько, чтобы попытаться их защитить. Интересно, что Меланжель и Канна разговаривали только с Хафвин, а Догмэлу будто вовсе не видели. Айслинг взялся руками за края вуали. – Тебе тоже нужно отвернуться, принцесса. Я кивнула и отошла на несколько шагов назад. Хотя, надо сознаться, желание посмотреть ему в лицо было почти невыносимым. Посмотреть на такую красоту, что в нее влюбляешься с одного взгляда. На такую красоту, что ради нее можно предать все, что тебе дорого. Да, посмотреть очень хотелось. Холод слишком хорошо меня знал. Он взял меня за локоть и передвинул немного дальше за спину Айслинга. Глаза его смотрели на меня укоризненно, и я пожала плечами. А что тут скажешь? Айслинг снял вуаль, но все, что я увидела, – это что волосы у него золотисто-желтые, как медовые струи, и сияют искорками, как и его кожа. Волосы были как-то хитро заплетены, так что казались много короче, чем были на самом деле. Интересно, кто заплетает ему волосы, если никто не может смотреть ему в лицо? – Она закрыла глаза, – сообщил Айслинг. – Готорн, срежь ей веки. Потом отрастут. Она поступила так, как я рассчитывала: при первом прикосновении ножа открыла глаза. Она моргнула, и Готорн убрал нож. Ее взгляд двигался вверх по телу Айслинга, словно притягиваемый магнитом. Я определила по выражению глаз момент, когда она увидела его лицо. Шок преобразил ее черты. Вид у нее был испуганный, словно она смотрелане на изумительную красоту, а на жуткое уродство. Готорн отвернулся. Лорд Киеран – тоже. Только Кристалл продолжал смотреть в лицо Айслингу, не моргнув глазом. Он улыбался, словно видел что-то чудесное. Белоснежная кожа наполнилась сиянием, один этот взгляд пробудил его магию. Только когда в его волосах радугами заиграли краски, он отвернулся, будто не в силах больше вынести такое зрелище. Меланжель закричала, и это был вопль невозместимой утраты. Эхо крика затерялось в каменных стенах, и ее глаза наполнились... любовью. Адайр ошибался, это было не только вожделение. Ее глаза горели слепым обожанием первой подростковой любви или любви новобрачных в идеальный медовый месяц. Она смотрела на Айслинга так, словно в нем для нее заключался целый мир. Меланжель никогда не любила Айслинга и почти с ним не общалась. Сейчас же она смотрела на него, как цветы смотрят на солнце, и меня от этого затошнило. Мне не нравилась Меланжель, но это было... неправильно. Если от этого нет лекарства, то я совершила с ней нечто гораздо худшее, чем все пытки, какие я могла изобрести. Безнадежно, всепоглощающе любить того, кто тебя ненавидит... Даже в Дантовом аду не было такого наказания для грешников. Холод, видимо, это понимал, потому что поторопил Айслинга: – Начни допрос. – Почему вы напали на Галена? – Чтобы его убить. Может, она была не настолько околдована, как казалось. – Почему вы хотели его убить? – Потому что принц Кел не хочет, чтобы Мередит с ним спала. – А почему он этого не хочет? Меланжель с силой потрясла головой, словно надеялась прочистить мозги. Айслинг опустился на колени, приблизив к ней лицо. – Почему Кел хочет удалить Галена из постели Мередит? Она зажмурилась. – Нет, – прошептала она, – нет. – Ты не сможешь изгнать меня из своей памяти, Меланжель. Ты меня увидела. Этого уже не изменить. – Это был всего лишь шепот, но он будто прополз по моей коже. Я задрожала – а ведь это было направлено не на меня! Холод прошептал мне на ухо: – Когда-то она владела сходными силами; она может быть устойчива к его чарам. – Она могла убивать прикосновением... – А как заставить мужчину к себе прикоснуться? Заставив себя пожелать. Звучало логично, хотя Меланжель вообще-то хватило бы и одной красоты, без колдовских ухищрений. Айслинг наклонился к ней, и я подумала, он ее поцелует, но она попятилась назад, пока не натолкнулась на меч Готорна. – Не трогай меня, – прошептала она. – Ты сказала, что моя власть ослабела, Меланжель. Отчего же бояться моего прикосновения, если я – лишь призрак того, кем был? Почему Кел хочет убрать Галена из постели Мередит? – Он взял ее лицо в ладони, и она закричала, хоть и не от боли. – Я хочу испытать, чья магия сильнее, Меланжель, моя или твоя? – Он поцеловал ее – долго и страстно. Холод напрягся всем телом. Что означало, что когда-то поцелуй Меланжель был опасен. Этого я не знала. По-настоящему опасен. Айслинг отстранился. Лицо Меланжель было одурманено желанием. – Моя сладкая, скажи мне, почему Келу так не нравится присутствие Галена в постели Мередит? |