Онлайн книга «Прикосновение полуночи»
Он кивнул, не глядя на меня. – Вам было о чем поговорить. Я перегнулась через мраморный бортик и погладила его по плечу. – Ты как будто всегда раньше меня знаешь, что я буду делать. Он поднял на меня глаза, в которых не было белка, только яркая синева. Он тут же потупился снова, но я успела заметить в его взгляде неуверенность. – Что случилось, Китто? – спросила я, гладя его по обнаженному плечу. На нем были лишь узенькие трусики – он часто раздевался, когда занимался домашней работой. Чтобы поберечь одежду, он говорил. Я подозревала, что при мне у Китто одежды завелось больше, чем за все время жизни при гоблинском дворе. Он качнул головой, разметав по плечам отросшие черные кудри. Еще несколько дюймов – и его ждала бы пытка, будь все как прежде. Только сидхе позволяется отращивать длинные волосы. Но Китто теперь – сидхе с собственной рукой власти. Как в случае с крыльями Никки и возродившимися силами Мистраля, магия Китто пришла с сексом. С новой силой должна была появиться и новая уверенность, но этого не случилось. Гален тоже перегнулся через бортик и положил руку на второе плечо Китто. – Ты можешь все нам рассказать, Китто. Что с тобой? Китто блеснул редкой для него улыбкой. – Вы двое – самые добрые сидхе, каких я видел. – Он бросил взгляд на Никку за своей спиной. – Вы трое. – Ты теперь тоже сидхе, Китто, – сказала я. Он покачал головой. – Нет, я никогда не стану настоящим сидхе. Не для всех по крайней мере. Никка опустился на колени рядом с Китто, крылья простерлись на полу. – Кто тебе такое сказал? Китто опять покачал головой, и Никка обнял его за плечи, прижал к себе. Китто застыл словно в испуге. Я наклонилась и поцеловала его. Когда я отстранилась, он смотрел на меня испуганными глазами. – Что тебе наговорили? – спросила я, по-настоящему встревожившись. Никогда еще я не видела Китто в таком настроении, и мне это не нравилось. Он снова опустил глаза и проговорил, глядя в пол: – Что я навсегда останусь грязным гоблином. Что только шлюха может взять меня в постель. – Он взглянул на меня растерянно и горько: – Я не знал, что фейри могут называть друг друга шлюхами. У нас это не в обычае. – Ох, Китто! – вздохнула я. – Мне не надо оставаться с тобой, если это помешает тебе стать королевой. – Он попытался сгорбиться, словно хотел стать поменьше, но руки Никки удержали его. Никка прижимал его к себе нежно, но твердо. – Они просто завидуют, – сказал Никка. Китто посмотрел на него через плечо: – Чему завидуют? – Тебе завидуют, – сказал Гален. Китто моргнул и качнул головой. – Нет, не может быть. – Ты за целые века – первый не-сидхе, вошедший в силу, – пояснил Гален. – Может, когда-то такое случалось частенько, но сейчас – нет. Они завидуют, что Мерри смогла это сделать, а ты – смог таким стать. Они боятся тебя и боятся, что многие полукровки сидхе и гоблинов приобретут силу сидхе. Я удивленно посмотрела на Галена. – Что? – спросил он. – Это правда. – Да, но я... – Не ожидала, что я до этого додумаюсь. Мне хватило совести смутиться. – Лучше скажем так: я не думала, что ты так много и так точно замечаешь. Он довольно грустно улыбнулся. – Все больше понимаю, каким меня считают тупицей. Я положила руку ему на плечо: – Не тупицей, нет... – Ну, легкомысленным придурком. – Легкомысленным... – повторил Никка. – Вот с этим особенно не поспоришь. Я невольно улыбнулась. – Ты и правда раньше не забивал себе голову политикой. Гален кивнул. – Раньше. А может, и сейчас не хотел бы, но нам всем поневоле приходится работать мозгами. Нам нужно смотреть по сторонам, или мы не выживем. – Он схватил меня за плечи, расплескав воду. – Когда дело касалось только моей жизни и я не видел шанса оказаться хоть когда-нибудь в твоей постели, я не особенно беспокоился. – Он прижал меня к себе. – Сейчас я могу потерять слишком много, а я не хочу терять даже малости. Я обняла его и прижалась к нему так крепко, как только могла. Руки скользили по пятнам засохшей крови, покрывавшей все его тело, где оно еще не было погружено в воду. Я провела руками ниже и обнаружила, что под водой кровь тоже еще не отмылась. Так много крови, ужасно много... – Мне жаль, что раньше я ничем не интересовался, – сказал он, прижимаясь щекой к моим волосам. – Я не видел в этом смысла, раз уж ты мне все равно не досталась бы. Я еще не умею замечать все, как Дойл, или Холод, или даже Рис, но кое-что уже вижу, и я учусь. В горле у меня застрял ком, такой большой, что я не могла его проглотить. Грудь сдавило, и дышать стало трудно. Глаза вдруг защипало, и я поняла, что сейчас заплачу. Я не хотела плакать. Гален был жив и здоров. Мы все были живы и здоровы. Но засохшая кровь у меня под руками заставила вспомнить, как он лежал на спине в луже собственной крови. Тот жуткий миг, когда я подумала, что уже поздно. Что я никогда больше не прикоснусь к нему – живому и теплому. Что его руки никогда не обнимут меня. Что я никогда не увижу его улыбки, не услышу его голос и не взгляну в яркие глаза. Гален погладил меня по голове и приподнял лицо за подбородок. – Ты плачешь, Мерри? Я кивнула, я не могла говорить вслух. – Почему? – спросил он. Никка ответил за меня: – Она думала, что мы тебя сегодня потеряем, Гален. Гален посмотрел мне в глаза. – Ты поэтому плачешь? Я опять кивнула и уткнулась лицом ему в грудь. Он сел в воду, убаюкивая меня. Он гладил меня по спине, по голове и шептал: – Все хорошо, со мной все в порядке. – А что будет завтра? – всхлипнула я. – Королева всем дала понять, что я могу быть ключом к возвращению плодовитости сидхе. Не думаю, что кто-то теперь захочет мне вредить. – Люди Кела могут, – сказал Китто. Мы повернулись к нему. – Я много слышу, потому что меня не замечают. Я почувствовала угрызения совести, потому что за мной такое тоже водилось. Как-то раз он упрекнул меня, что я говорю в его присутствии, как будто он – собака или стул. Это было еще до того, как он стал моим любовником, но даже сейчас не обращать на него внимания было легче, чем на остальных. Он выжил в гоблинских холмах, научившись быть незаметным, почти невидимым. Эта привычка у него сохранилась. |