Онлайн книга «Муж понарошку»
|
– Тебе холодно, – заметил Алексей. Сам он нисколько не мерз в рубашке и пиджаке – было даже немного жарко. Поэтому он снял пиджак и накинул его на Надю, но руки не убрал, а стал осторожно потирать, поглаживать ее спину и плечи. Она смотрела на него во все глаза, часто дыша и не говоря ни слова. Чтобы избавиться от неловкости момента, Алексей сказал: – Да, ты права, это новая жизнь. Непростая, полная забот и ответственности друг за друга. До чего странно – принадлежать друг другу, да? Жил-жил человек сам по себе и вдруг соединился с кем-то. И теперь они – одно целое, как единый организм. Если у тебя что-то болит, то и я не могу уснуть... Надя помолчала, всматриваясь в его глаза и прикусывая нижнюю губу, а потом изрекла: – Наверное, это так нужно, раз все стремятся к любви. Так задумал Бог, и мы не можем стать цельными друг без друга... Щечки ее так красиво алели, когда она говорила это, что Алексей непроизвольно наклонился, чтобы поцеловать их, но тут на крыльцо шумно вывалились другие гости и нарушили их тет-а-тет. Это было очень кстати и хорошо, пока они не успели наделать глупостей, но у Алексея внутри мгновенно скрутился комок досады и раздражения. Он взял свою юную жену за руку и повел обратно в дом. Там как раз начались танцы – невеста с женихом покачивались в такт романтичной музыке посреди открытой площадки в центре зала. К ним уже присоединялись другие парочки, туда же потянула и Надя Алексея. Она с явным удовольствием положила свои тонкие руки ему на плечи, заодно проведя ладошками по гладкой ткани рубашки. У Алексея от этого мурашки побежали по спине, он непроизвольно покрепче прижал девушку к себе, на вдохе нечаянно поймал запах ее волос и буквально обезумел. Все мысли куда-то улетучились – осталось только ощущение стройного девичьего тела в руках – хрупкого и теплого. Надя, похоже, почувствовала свою власть над ним: ладошки ее все смелее поглаживали его плечи, а потом тонкие пальчики скользнули в давно плачущую по короткой стрижке шевелюру. У Алексея темнело в глазах от этих осторожных, почти невинных ласк. Голова и грудь его пылали огнем, руки сами сжимались в кулаки, прихватывая шелковистую ткань Надиного платья. Она смотрела на него, не отрываясь и почти не моргая, и в ее взгляде сквозило ожидание и мольба. Но однажды медленная мелодия закончилась и началась быстрая, а невеста пригласила всех к столу, чтобы снова поднять бокалы за молодых. Лев произнес короткую, но очень трогательную речь о своей любви к новоиспеченной жене и выразил надежду, что у него получится сделать ее счастливой. Алексей выпил ещё немного шампанского, но настроение у него было скептическое. – Нет никаких сомнений, – сказал он Наде, – что Лев может сделать практически любую женщину счастливой. Ей нужно только позволить ему. Но именно с этим у Гали проблемы... – Какие? – Девушка широко распахнула и без того большие, выразительные глаза. – Она очень упряма, пытается все контролировать и любит делать по-своему, просто наперекор. Я вижу в этом большое препятствие для семейного счастья. Надя расстроенно вздохнула. – Но ведь можно что-то сделать? – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла она, доверчиво заглядывая Алексею в глаза. Он пожал плечами: – Не знаю, лечится ли строптивость в ее возрасте. Возможно, что уже поздно... Я вообще не уверен, воспитывается это качество в людях или дается им от рождения. Даже малыши бывают невероятно упрямыми... Огромная удача, что в тебе этого нет... Он ласково улыбнулся Наде и, сам не зная зачем, отхлебнул еще немного шампанского. Девушка зарумянилась, тоже сделала глоток и прошептала: – Спасибо. – В некоторых вопросах ты мудрее моей двоюродной сестры, – задумчиво пробормотал Алексей. – Хотя она намного старше тебя… – Разве дело в возрасте? И что такое несколько лет в перспективе целой жизни? Милая моя, наивная девочка! – подумал Алексей. – Ну конечно, ты ребенок, и через несколько лет тоже не будешь взрослой. А может быть, и вообще никогда. И ты прелестна в этой своей непосредственности, но мне нельзя открыто выражать свое восхищение. И всегда будет нельзя. Черт побери, как же унять этот жар в груди?.. Так и не дождавшись никакого ответа на свою тираду, Надя взяла Алексея за руку и снова потащила его на улицу – только на этот раз она прихватила пальто и увела его подальше от набитых гостями троп. – Какое звездное небо сегодня! – восхищенно пробормотала Надя, запрокидывая голову и выпуская вверх белые облачка пара. – Казалось бы: что особенного? Темный фон и на нем крохотные огоньки. Но в красоте звездного неба есть что-то первобытно-мистическое... Она покрутилась, пока не уткнулась макушкой в грудь Алексея. Он придержал ее, а потом, сам не отдавая себе отчета в том, что творит, обвил руками ее талию. Надя устроила свою голову поудобнее у него на плече и положила свои уже замерзшие ладошки поверх его пламенеющих рук. – Можно стоять так бесконечно, правда, Алёша? – прошептала девушка, и шепот ее растекался по его венам дикой смесью исцеляющего бальзама и насмерть отравляющего яда. – Смотреть на звезды, слушать тишину, чувствовать прохладу и свежесть воздуха... Тишина, конечно, была условной: от здания, откуда они только что вышли, доносились звуки музыки – но они были намного тише, чем внутри столовой. Алексей обхватил Надины ладошки и потер их большими пальцами: – Ты замерзла? – Нисколько. Наоборот, мне жарко... можно, я сниму пальто? – Ни в коем случае! Еще не хватало тебе простыть! Надя захихикала: – Алёша, ты прямо как курица наседка, честное слово!.. – Почему ты так меня называешь? – Как? Алёша? Мне так нравится. Мне кажется, это самая ласковая форма твоего имени. – Даже слишком. Она какая-то... интимная. Или детская – не знаю, что больше. – Тебе не нравится? – Нравится. Только у меня от этого мурашки по коже. – Тебя больше никто так не называет? – Только мама. – И жена. – Надя... – Что? Я знаю, ты считаешь, это не взаправду, но должны же у меня быть хоть какие-то привилегии, раз уж мы женаты. Алексей усмехнулся: – Привилегии! – Да. А что? Я, может быть, даже горжусь... Для меня это честь – быть твоей женой. – Да какая честь? Откуда ты это взяла? Что в этом почетного? – То, что я восхищаюсь тобой, как никем и никогда не восхищалась. И все вокруг тоже. – Кто? Моя мама? – Не только. Все. И папа, и майор Шехонин, и... много кто еще. – Надюша, не делай из меня кумира, я обычный человек. Не хочу, чтобы в один прекрасный день ты во мне разочаровалась. Но это неизбежно, если ты возведешь меня на пьедестал! |