Книга Внучка бабы Яги, страница 43 – Татьяна Коростышевская

Молниеносно подскочив к шкапчику, он выхватил из его темного нутра толстостенную бутыль с каким-то вином, ладонью выбил пробку и плеснул рубиновую жидкость прямо на пол, нисколько не озаботившись сохранностью ковра. Пряный ежевичный дух щекотнул мои ноздри. Я зачарованно наблюдала за чужой волшбой, действительно позабыв реветь. Вино, вопреки моим опасениям, и не думало проливаться. Распределившись в воздухе тонкой пленкой, напомнившей мне бочок мыльного пузыря, оно твердело, будто бы от мороза, приобретая ледяную гладкость. И вот уже прямо посреди горницы выросло громадное круглое зеркало, в котором четко отражались и предметы меблировки, и уголок пестротканого покрывала, и складки драпировочных тканей…

Я вскочила на ноги и подошла поближе.

— Ну как? — выглянул князь из-за зеркальной перегородки.

— Сильное колдовство! — восхитилась я, постучав костяшками пальцев по поверхности. — А чего ж при таких талантах ты настоящее зеркало расколотил?

— Гораздо проще готовым воспользоваться, чем водяное делать, — ответил маг, кажется смутившись. — На себя-то смотреть будешь?

Ёжкин кот, как же мне было страшно! Я боялась увидеть в отражении нелепую расфуфыренную фигуру, похожую на переодетую барынькой макаку, которую водили заезжие скоморохи на ярмарке. Помнится, вся Мохнатовка потешалась над забавными ужимками бестии, над начерненными бровями и жирными карминными губищами. Кажется, только я одна во всей деревне заметила тогда, что глаза несчастной животины были полны боли и грусти…

Эх, была не была! И я, расправив плечи, смело взглянула на свое отражение.

Время замедлило свой ход, сердце забилось с перебоями, противно заныло в животе. Это была не я. То есть именно такой мне хотелось бы стать, если б вся моя жизнь сложилась немного иначе — праздно и беспечально. Как меня назвал Зигфрид когда-то давно, в прошлой жизни? Снегурочка? Из зазеркалья на меня смотрела снежная королева. Права, права была Инесса-кудесница. Белый и голубой. Это морозное сочетание подчеркнуло все, что было в моей внешности яркого, нездешнего. У этой новой меня были черные как ночь волосы, уложенные в гладкую прическу. Локоны, изящно спадавшие по сторонам лица, подчеркивали треугольную форму подбородка и белизну кожи, тронутой на скулах нежным румянцем. Карие глаза сияли, голубизна белка соперничала яркостью с цветом платья, а розовые, четко очерченные губы подрагивали, будто готовясь сложиться лукавой улыбкой. Платье, отделанное речным жемчугом по подолу и поясу, при любом движении переливалось в неровном свете свечей. Я была ослеплена и очарована. Видимо, примерно такие же чувства владели и князем, который возвышался за моим левым плечом. Его темный камзол смотрелся противоположностью моему светлому легкому наряду. Коршун и голубка, свет и тьма… Наши отражения встретились взглядами, его лицо озарила властная улыбка.

— Хороша, — прошептал Влад.

— Чудо как хороша, — ответила я, поддаваясь очарованию момента.

И волшебство закончилось. С мелодичным звоном зеркальная линза лопнула, осыпавшись на пол мириадами тончайших осколков. Я вздрогнула в испуге и отшатнулась, наткнувшись спиной на его грудь. Мое сердце забилось часто-часто, будто пойманная в силки птица. Его руки вдруг оказались на моих плечах, я на минутку прикрыла глаза, отдаваясь ощущению чужого тепла и незнакомой силы… А потом в моем сознании всплыла хлесткая фраза, брошенная с ленивой, высокомерной интонацией: «А вы, мадемуазель…»

Ёжкин кот! Я отскочила от злыдня как ошпаренная.

— Каков план действий? — приступила я к делу, пытаясь привести в порядок мысли. — Кого мне придется изображать?

Синие глаза были холодны и безразличны.

— Франкскую девицу Марианну Алансон, — кривовато усмехнулся князь, усаживаясь за столик. — Предсказательницу, ворожею и просто красавицу.

— А ничего, что я по-франкски не говорю? — устроилась я напротив.

Только шаховых фигурок между нами не хватало, чтоб представить себе, что вчерашняя наша баталия продолжается и поныне.

— В вашем славном граде уличить тебя некому, — презрительно скривил губы господарь. — Так что можешь не опасаться.

— А куда настоящая гадалка девалась? — решилась я немного прояснить ситуацию.

— О, — склонил голову злыдень. — Непреодолимые семейные обстоятельства призывают мадемуазель Марианну вернуться в родные края. Сейчас она, скорее всего, подгоняет лошадей где-то в районе Козятина.

Я прикинула расстояние и решила, что Влад на коней для ворожеи не поскупился.

— Ну и с чего наш князь допустит нас в Заповедную пущу? — решила я не думать о чужих проблемах, а вплотную заняться своими.

— Славислав сам не знает, как в нее попасть. У вашего правящего дома с единорогами очень непростые отношения. Индрики являются, когда считают нужным, требуют, что им необходимо, получают желаемое, затем исчезают. И никто не может отказать волшебным тварям. Я пообещал, что ты с помощью гадания определишь, где вход…

Влад на минуту задумался.

— И чего? — поторопила я собеседника.

— Надо подождать пару дней. Я обязательно отыщу.

— Ну хорошо, попаду я в эту рощу заповедную… — начала я. — Как мне у живого индрика рог-то открутить?

Князь иронично приподнял брови:

— Ты надеешься победить единорога в рукопашной?

— Я знаю, что на них действует только серебро, — разозлилась я. — И нечего меня тут дурочкой выставлять!

— Серебро не пронесешь, — с сожалением посмотрел на меня господарь. — Серебро они от границы учуют. Идти надо с голыми руками и чистыми помыслами.

Надеюсь, про чистоту помыслов он просто для красного словца завернул. Ибо в противном случае мои шансы выжить стремительно тают.

— А убивать тебе никого не придется, — решил вдруг успокоить меня наниматель. — Единороги свои отростки время от времени меняют. Ну примерно как у людей молочные зубы выпадают, а на их месте вырастают постоянные. Вот это капище, в котором индрики свои «молочные» рога складируют, ты и разыщешь.

Уф! От сердца отлегло! Во-первых, обагрять руки кровью живого, мыслящего существа мне не хотелось, плотоядное там оно или не очень. Я вон тоже мясо ем, когда предлагают. И если бы кто-то меня за это прибить решился, очень возражала бы. А во-вторых, если про кумирню князь не брешет, можно же будет рогов этих набрать столько, сколько унести смогу.

— А обратно как? — вернулась я на землю, отогнав видение себя, тянущей по проселочной дороге телегу, доверху нагруженную индриковыми рогами.

— Да так же, — лениво ответил господарь. — Зайдешь тихонько, поплутаешь легонько и по той же тропке, след в след… Может, ни одного живого индрика и не встретишь.

Предстоящее приключение мне начинало нравиться.

— Ну что, мы все обсудили? — поднялся с табурета Влад.

— Да, — кивнула я.