Онлайн книга «Выбор»
Колбаска не вредит знаниям, Ням-ням-ням-ням-ням… — Стоп! — сказал вдруг Отто. — Там что-то лежит! — Где? — Под забором. — Ну и пусть себе лежит, тебе-то что? — Ни один нормальный гном не пройдет мимо чего-то, что бесхозно лежит. А вдруг там что-то нужное? — Нужное бы так просто под забором не лежало, — ответила я. Мне было лень наклоняться и смотреть, что там лежит под забором в бурьянах. А потом еще и помогать это тащить в общежитие. — Ты никогда не разбогатеешь, — напророчил Отто. — Медячок к медячку — вот и полный кошель. Я фыркнула. — Зря ты так, — пожурил полугном, направляясь к бурьянам. — Между прочим, состояние моего отца началось с одного медяка, который ему дедушка подарил. — Да? — Ага. Папа выгравировал на нем розу и продал одной лопоухой за серебряный. — Кому? — переспросила я, садясь в теплую дорожную пыль. Стоять не хотелось. Хотелось лечь и полюбоваться на звездное небо, но я здраво рассудила, что Отто не порадует вид меня, лежащей посреди дороги. — Эльфийской туристке. Представь, подходит такой милый розовощекий малыш и предлагает сувенирчик на память. — Тут голос лучшего друга внезапно изменился. — Ты знаешь что, а точнее, кто тут лежит? — Ну? — проявила я заинтересованность. — Блондин! — Э?.. — Блондин, точно, — сказал Отто, сотворив хиленький огонек — мой лучший друг никогда не был силен в практической магии. — Живой? — Живой. Но без сознания. Ты можешь его водой обрызгать? Я неопределенно помахала руками в воздухе, что должно было значить «вряд ли у меня сейчас получится сотворить дождичек». — Понятно, — сказал полугном и завозился в зарослях. Я поднялась, отряхнула юбку от пыли и пошла полюбопытствовать. Под забором в бурьянах действительно лежал Блондин. Выглядел он не ахти — порванная рубашка, разбитые губы, очень бледное лицо. Лим слабо дышал, веки у него подрагивали. Мой лучший друг ощупывал его конечности на предмет переломов. — Отто, — сказала я, — можно я его пну? — Зачем? — А просто. Он у меня много крови попил. — Ола, пинать поверженного и беззащитного недруга — подло. — Он меня изнасиловать хотел, — напомнила я, горя жаждой мести. — Но ведь не изнасиловал, — возразил Отто. — Только хотел. Вот и ты только хоти его пнуть. — Ты считаешь, что это равноценно? — возмутилась я. — Никогда не думала, что ты — шовинист! — Я правдолюб, — с достоинством ответил полугном. — Бери его за руки — и понесли. — Куда это еще? — К целителям. — Ты предлагаешь мне его тащить к целителям? — возмутилась я. — Ну не бросать же его здесь. — Это не мы его здесь бросили. — Имей хоть капельку доброты, — сказал полугном, решительно беря Лима за ноги. — Добрыми делами прославиться нельзя, — пробурчала я, хватая Блондина за руки. — Учти, что мы совершаем ошибку. — Если мы этого не сделаем, то меня будет мучить совесть. А тебя — нет? — Не знаю, — честно ответила я, пытаясь разыскать внутри себя признаки существования совести. Блондин оказался очень тяжелым, особенно если принимать во внимание тот факт, что я сама слегка покачивалась. Мы выволокли бесчувственное тело на дорогу и немного пронесли, после чего я уронила свою половину. Голова Блондина стукнулась о землю с глухим звуком. — Ты его добьешь! — сказал Отто. — Слушай, а где у человека центр тяжести? — задумчиво спросила я. — Не знаю, — озадачился полугном. — Наверное, где-то возле пупка. Я шагами измерила тело Блондина и сказала: — Ты бери его за руки. Там, где руки, там он тяжелее. — Он везде одинаково тяжелый, — ответил Отто, поочередно пытаясь поднять Лима и за руки и за ноги. — Нет, — упорствовала я. — За ноги его нести легче. Вот я его и понесу! — А не боишься, что из его ботинок вонять будет? — Не будет, он же аристократ! Он носки каждый день меняет, — но на всякий случай наклонилась и понюхала. — Я тоже каждый день меняю, хоть я и не аристократ, — обиделся полугном. Мы снова взялись за конечности Блондина и потащили его в направлении Дома Исцеления. — Извините, а что это вы делаете? — раздался за нами хрипловатый баритон с легким акцентом. Я от неожиданности выпустила из рук ноги Блондина, Отто же аккуратно положил свою часть тела на дорогу и обернулся на голос. — А, это ты, Живко! — обрадовался он. — Кто это такой? — прошептала я. — Ты что, не узнаешь? Это же орк, который к твоей младшей клинья подбивал. Я зажгла огонек и присмотрелась. Действительно, он — крючковатый орлиный нос, большие миндалевидные глаза, жесткие черные волосы схвачены в высокий хвост. — Извини, не признала. А ты что, его знаешь? — спросила я у полугнома. — Да, — сказал тот. — На ярмарке и познакомились, когда ты его от сестрицы отогнала. Я подумал, что лишнее знакомство никогда не помешает. Валяющийся на дороге Блондин издал тихий стон. — Кто это? — спросил Живко. — И куда вы его тащите? — На мясо мы его несем себе в кладовую, — ответила я. — На зиму запасаемся. Орк ошеломленно уставился на меня, захлопав глазищами. Это зрелище мне понравилось, и я решила дурачиться дальше. — Не слушай ты ее, — начал Отто, но я перебила полугнома и сказала извиняющимся голосом: — Ладно, я пошутила. На самом деле мы несем его в ближайший сарай, чтобы устроить там гнусную оргию. Лучший друг ткнул меня в бок так сильно, что я согнулась. — В Дом Исцеления мы идем, поможешь донести? Сам же видишь, помощник из Олы никудышный. Я решила промолчать — ляпнула бы опять что-то, и мне бы пришлось дальше тащить отнюдь не легкого Блондина. Поэтому я молча пошла за парнями, ловко несущими постанывающего Лима. — И кто это его? — спросил Живко. — Не знаю, — ответил Отто. — Мы с ним очень давно не пересекались, и я не в курсе его дел. Может, не поделили что-то. Хотя не знаю, кто бы мог осмелиться поднять на него руку — у Блондина папаша очень влиятельный. — Кто-то еще более влиятельный, — предположил Живко и улыбнулся мне. |