Онлайн книга «Талисман Шлимана»
|
Мы в простосердечии тогда решили, что речь идет просто еще об одном этюде Карнакского храма. – Ты тут без нас разоришься на бакшиш служителям. Они все будут набиваться к тебе в гиды. – Я взяла пример с Глеба и объяснила им, что я специалист по древней магии и культуре Египта. Самое интересное, что они мне поверили. Она встала у рельефа на колонне. – Идите в свой магазин, вы будете мне только мешать. – Вацлав, ты нам просто необходим. Пойдем, здесь всего один Durty free продает вино. До него еще надо доехать. – Жалко на все это время тратить. Лучше бы, как Ингрид, походить между колоннами. Мне тут понравилось. Но через час, когда мы выходили из магазина, Вацлав был в очень веселом настроении. – Я совсем не жалею, что пошел с Вами. Было интересно и поучительно. В самом легкомысленном расположении духа мы в деталях рассказали о нашем походе Ингрид, показывая бутылки. – Ты не представляешь, Ингрид, с какими трудностями мы их добыли. Что ты такая задумчивая? – Да так. Давайте лучше праздновать. Мы представляли собой веселое и забавное зрелище (высокий Олав со своим скандинавским спокойствием, темноволосый подвижный Вацлав, Ингрид с задумчиво светлым взглядом и я с моей бородой), выпив у пальмы, мы шли вдоль Нила, невероятно развеселившись, в сопровождении своего рода кареты, т. е. лошадки с повозкой и египтянином на козлах, упорно предлагавшем довести нас до отеля. Он ехал за нами долго, совсем не понимая, что мы собираемся делать. И в конце концов, когда озадаченный, он отстал, нам стало даже скучно без него. Мы нашли место, где сбоку виднелись подсвеченные колонны Луксорского храма, а перед нами тихо плескался Нил, и пили с трудом добытое вино в каком-то удивительном настроении. – Как мы удачно все смешались. – Не смешались, а соединились, – заметил Олав. – Да, мы интересно встретились, прямо экспозиция какой-то загадочной новеллы: из трех разных стран Европы, на этой древней земле в такой ситуации что-то особенно таинственное может произойти. – И произойдет, – пообещала Ингрид. – Ингрид, закусывай мандарином. Смотри, вот тут есть один даже с листком. – Как хорошо. – Не только хорошо, а красиво. А красота спасет мир. – Правда? Дай мне лучше вон тот другой мандарин – с тремя листьями, да не ешь ты его, он мне для натюрморта нужен, я его завтра нарисую. Глеб, это хорошо, это мне нравится, про красоту. – В России последнее время часто так говорят. Удивительно, что у нас в нашей тяжелой и жизни родилась такая идея. Эта фраза из XIX века, ее произносит князь Мышкин в «Идиоте» Достоевского, но как-то мельком. А сейчас многие ее повторяют. – Дай-ка мне еще ту восточную сладость. Как ты думаешь, из чего она сделана? – Не знаю, но вкусно. – А может быть, это верно. Вот в истории Египта много жестокости. И раньше мне казалось, что главный вопрос – понять жестокость в истории, а теперь мне кажется, он совсем в другом – понять, где красота становится бессмертием. – Вот вы говорили про веру в силу проклятия, Глеб? Я кивнул и еще выпил, глядя на темную воду Нила. – И если она существовала, про силу, которая ей противостоит. Некое благословенье. Что искусство – это благословение, приходящее сквозь века, как радость. Надо только постараться его услышать. Ну, посмотрите на те колонны. – В самом деле, Луксорский храм с подсветкой еще лучше, чем днем. – У нас в русской литературе XIX века есть рассказ о бедном сельском учителе, который вспоминает Венеру Милосскую и душа его выпрямляется. – Интересно, а эти наши колонны могут еще нас выпрямить? А то я что-то уже покачиваюсь. – Они не только выпрямляют, они вдохновляют. – Я бы даже сказал, магически вдохновляют. – А я нуждаюсь, чтобы меня выпрямили и довезли, кстати, а где наша карета? Мне не хочется идти домой пешком. Но вместо кареты из темноты вынырнул Дмитрий Петрович, который, кажется, обладал способностью появляться внезапно, как черт из табакерки. – Присоединяйтесь к нам. Нам удалось в этой стране достать отличное вино. И с какими трудностями, – добродушно приветствовал его Олав. – К сожалению, сейчас не могу, у меня еще одно дело. Может быть, завтра. – Я обратил внимание, как отличалась его улыбка от открытой улыбки Олава. – Завтра мы собираемся на ночное представление в Карнаке. – Может быть еще и встретимся. До свидания. Я посмотрел вслед ему, и непонятное странное ощущение закрадывалось в душу. – Какое дело может быть ночью в Египте? – Не все же уже так расслабились, как мы, Глеб. Так о чем мы говорили? – О колоннах, выпрямивших Глеба. – И мистически вдохновивших Ингрид. – Ингрид, а как у тебя с магией? Ты смотри, поосторожней, а то мы неразумно тебя оставили одну там в храме из-за нашей алкогольной проблемы. Местные мальчишки тебе давали рисовать? Кстати, почему они все время бегают и спрашивают «What’s your name»? – Думаю, что других английских фраз они не знают. – Я видел, Ингрид, – вдруг неожиданно серьезно сказал Вацлав, – как вы были в святилище. Я не стал туда заходить, там такая тьма, ничего не видно. Ингрид вдруг задумчиво проговорила: – Ищи силу светлую. Лишь кто окутан светлой силой, войдет бестрепетно туда, – никак не могу вспомнить, откуда эти строчки, Глеб? Вы ведь хорошо знаете древнеегипетскую поэзию. Я удивленно посмотрел в ее глаза, и что-то непонятное мелькнуло в них. – А я вот сейчас тоже чувствую силу светлую, – сообщил О лав. – И мысли какие-то бредово-светлые. – Хочется что-то сделать. – Например, раскопать Трою. – А почему Шлиман это сделал? Ему здесь в Египте пришла эта мысль, Глеб? – Например, раскопать Трою. – А почему Шлиман это сделал? Ему здесь в Египте пришла эта мысль, Глеб? Я думаю, он вот тут стоял и решил. Ведь Вы нам расск – Что его позвало? – Быть может, слово и судьба, и ветер. – Я знаю, наверное, он забрался на вершину пирамиды, а там ветер… – А я тоже хочу залезть в пирамиду. – Олав, тебе не надо столько пить в мусульманской стране. Дома с тобой такого не случается. – Здесь даже воздух пьянит. – Там, в пирамидах – мудрость. – А здесь, в Карнаке – святилища. Вызовем дух какого-нибудь жреца или фараона? |