Онлайн книга «Родовой кинжал»
Воцарилась долгая тишина. У меня уже затекло все тело, и нестерпимо хотелось почесаться, но я боялась даже дышать, крохотными порциями выдыхая и потихоньку вдыхая. Вот веселится, наверное, сейчас Даезаэль! Его чуткие уши вполне могут уловить этот разговор, и я готова была поставить на кон половину жизни, что целитель бесшумно подобрался поближе и сейчас вовсю наслаждается разыгравшейся драмой. К тому же он хорошо видит в темноте и может вдобавок любоваться выражениями лиц, тогда как мне приходится довольствоваться лишь слухом. — Я, наверное, немного люблю тебя, Тиса, — наконец-то разобрался капитан в собственных чувствах. Девушка ахнула. — Не спеши с выводами, — тут же предупредил ее Волк. — Я люблю тебя так, как, наверное, любят свою собаку. Я просто к тебе так привык, что не представляю свою жизнь без твоего постоянного присутствия, даже если оно иногда раздражает. Но это совершенно не значит, что ты интересуешь меня как женщина. Я скоро женюсь, и, надеюсь, ты будешь продолжать служить мне так же верно. Тиса упала на колени — это в сгущающейся темноте смогла разглядеть даже я. Капитан и не шевельнулся, наверное израсходовав весь свой запас нежности и мягкости. — Какой вы жестокий, — прошептала она. — Как же вы можете вот так… Ярослав постоял немного над девушкой, понимая, что не может уйти так просто. Я ждала, что же он скажет, какую точку поставит в этом разговоре, но, услышав слова Ярослава, мне захотелось вылезти из кустов и ударить его, ударить посильнее, чтобы он понял, что нельзя, невозможно обращаться так с человеком, который тебя любит. — Я прошу не называть меня больше по имени, — холодно сказал капитан и ушел. А Тиса осталась сидеть на коленях, опершись руками об землю, чтобы не упасть. Я потихоньку начала шевелиться, понимая, что еще немного — и мне придется звать на помощь, потому что я не смогу вылезти из кустов самостоятельно. Но тут на сцене появилось еще одно действующее лицо. — Вставай, — довольно грубо сказал Даезаэль Тисе. — Занавес давно опущен, зрители уже обрыдались и засморкали свои носовые платки. Хватит давать представление. Вставай, простудишь себе женские части, а мне потом исцелять! — Зачем? — безжизненно спросила Тиса. — Зачем? Ведь моя жизнь кончена. — Дура, — веско сказал эльф, — твоя жизнь только начинается. Вставай! Только когда они ушли, я смогла без помех выбраться из кустов и в кромешной тьме побрела в сторону видневшегося костра, светившего ярким и уютным светом. Ох как я сомневалась, что там сейчас в компании уютно! — Где ты была? — спросил тролль, помешивающий жидкую кашу в котелке. — Я уже волноваться начал. Еще чуть-чуть — и пошел бы искать. — Да, где тебя так долго носило? — Даезаэль, вольготно расположившийся на свернутых одеялах, проницательно взглянул на меня, и я поняла, что он знает, что был не единственным зрителем разыгравшейся недавно драмы. — Спала в лесу, — невинным тоном ответила я. — А что? — Как это — что? А если бы тебя там кто-нибудь сожрал? — возмутился тролль. — Где вас всех вообще вечером носило? — Если бы меня кто-то жрал, я бы громко кричала, и ты прибежал бы на помощь, — пожала я плечами. — И что значит — всех? Я ушла поспать, потому что мне нужно было отдохнуть, а вы такой возможности мне не предоставили! — Эти двое… — Тролль неопределенно помахал в воздухе ложкой. С нее на угли упало несколько капель каши, приятно запахло какой-то травяной приправой. — Эти двое ушли любезничать, этот, — ложка обличающе указала на эльфа, — дал мне указания по варке каши и тоже куда-то смылся, а этот, — он показал на завернутого, словно младенец, в одеяло гнома, — еще никак от отравы не отойдет, и проку от него никакого! — Ты — герой! — серьезно сказала я. — А где, кстати, Ярослав и Тиса, еще не вернулись? — Вернулись, — неохотно ответил тролль. — Сначала Ярик, злой, как голодная собака, на всех рявкнул и отсиживается теперь в фургоне. Потом Даезаэль Тису привел, вон она, под колесами валяется. Наверное, объяснялись в любви? — Угадал! — радостно подтвердил эльф. — Ты, должен тебя огорчить, такую сцену пропустил! Целитель поцеловал кончики пальцев и закатил глаза, показывая степень своего восхищения. — Как я мог наблюдать за сценой, — возмутился Драниш, — когда я кашу варил? Для всех, между прочим! — Хватит обсуждать мою личную жизнь, — холодно сказал капитан, появляясь около костра. — О, что ты, Ярослав! Мы только начали. И без тебя это обсуждение не такое интересное, ведь некоторые подробности знаешь только ты. — Прекрати, Даезаэль! — рявкнул капитан. — А вот не надо, не надо срывать на мне свое плохое настроение! Я подожду, когда ты невесту свою найдешь, вот это будет комедия и драма! Вот тогда я уж отведу душу! — Если я раньше ее из тебя не вытрясу, — угрожающе предупредил Волк. — Не вытрясешь. — Эльфа, находящегося в прекрасном расположении духа, сбить с толку или запугать было очень трудно. — Кто тогда будет вас исцелять после ваших разборок? Это еще когти в дело не пошли… Или чем дерутся благородные невесты с соперницами? Родовыми кинжалами? — О! — сказал Драниш. — А это интересная тема! Ставлю на Тису, она из девицы Крюк сделает фарш для котлет. — А я ставлю на Ясноцвету, — мстительно сверкнули глаза у эльфа. — Десять подзатыльников! — Согласен! Ну берегись, остроухая морда! — Сам берегись! Ведь учат же благородных девиц самозащите, правда, Ярослав? — Откуда я знаю? — сердито ответил Волк, благоразумно решивший не встревать в разговор о пари, чтобы не выставить себя и свои запутанные отношения с женщинами на посмешище еще больше. — Я не знаю, как воспитывают благородных девиц, особенно как воспитывал свою дочку папаша Крюк, раз она сбежала от него так далеко. — Мила, — спросил эльф, — а ты на кого ставишь? — Без понятия, — честно ответила я. — Но подзатыльники мне не хочется получать. — Я бы тебя только погладил, — обиделся тролль. — Как ты могла такое обо мне подумать! — Я Даезаэля имею в виду, — объяснила я. — Он все равно дело повернет так, что больно будет мне. — Ну не надо уж меня выставлять совершеннейшим монстром! — обиделся тот. — Если и будет больно, то совсем недолго. — Давайте уже ужинать! — подал голос позабытый гном. — Какое тебе ужинать! — возмутился эльф. — Лежи и чай пей! У тебя сегодня лечебное голодание. — Как я могу чай пить, когда ты мне руки связал! — захныкал Персиваль. — А, точно, я и забыл уже. Это я тебе с целительской целью руки связал, так что ты еще мне спасибо должен сказать. А то нажрался бы сырой крупы, и еще хуже было бы. Все поняли? Каши Персику не давать, даже если будет просить котелок вылизать. |