Книга Что упало, то пропало, страница 29 – Сабин Дюран

Он откинулся на спинку стула и протяжно выдохнул, надув щеки. Сегодня он был в бледно-серой батистовой рубашке, на нагрудном кармане красовался герб. Это была замена другой батистовой рубашке – более синей с потертым воротником, – которая лежала в мешке со старыми вещами. Голубая подчеркивала бы цвет его глаз. В серой же лицо казалось болезненным, а сам он выглядел более мрачным.

Он сделал глубокий вдох.

– Да, у меня много забот. Тогда, во время обеда я понял, что вы с Эйлсой проводите много времени вместе, что вы стали весьма… – Он пытался подобрать нужное слово, а когда ему это удалось, он выдал его, как возглас удивления: – …близки.

Я кивнула, подтверждая, что он нашел правильное слово, чувствуя, как краснеет шея. Когда я нервничаю, я иногда сжимаю большой палец левой руки правой и подергиваю его. Но тут я дернула его слишком сильно – и почувствовала боль в мышце.

– Так что я просто хотел убедиться, что она поговорила с вами об уборке, канализации и всем таком. Поговорила?

– На самом деле я не видела ее после того обеда в пабе, – я взвешивала каждую фразу. – Мы немного прогулялись после возвращения. Но с тех пор я ее не видела.

Его взгляд блуждал по кухне, пока он говорил, – то он смотрел на мойку и кран, из которого капала вода, то на обрывок листа в полоску, застрявшей под ножкой стула, но тут он впервые посмотрел прямо на меня.

– Куда вы ходили?

– Прошлись по парку.

– И ни о чем конкретном не говорили?

– Нет, ничего запоминающегося.

Я встала, пробормотав что-то про Моди и про то, что ее пора кормить. Я зацепилась карманом за стул, но мне удалось высвободиться, выйти из кухни, добраться до входной двери и покинуть их дом, дойти до своего. Войдя внутрь, я прислонилась к стене в прихожей и почувствовала, что мой дом – пришедшие мне письма, разбросанные бумаги и документы, все мои вещи, – укрыл меня, словно одеялом, и защитил, как бронежилет.

Это был вечер квиза в «Собаке и лисице», и я была этому очень рада. Я уже привыкла к этим вечерам, они стали моей опорой. Если выдается плохая неделя, я считаю дни до квиза, и жизнь становится более терпимой. Я – один из членов разношерстной команды местных чудаков, которую собрал Фил, управляющий нескольких жилых домов. Кроме меня, в нашу компанию входят Мэйв и Сью, которые совместно управляют киоском в антикварном центре, а также Боб, владелец нескольких гаражей. У нас мало общего, но когда мы все устраиваемся за столом, вооружившись мозгами, памятью, ручками и бумагой, – все встает на свои места. Они принимают меня такой, какая я есть, без багажа прошлого, и мне это нравится.

Я хожу в этот паб уже пять лет. За это время «Собака и лисица» стала гораздо популярнее. Теперь сюда регулярно приходит компания из местного агентства недвижимости, им всем около тридцати, и они довольно шумные. Еще есть группа учителей из начальной школы в Хейзелдауне, несколько пожилых пар, которые хотят чем-то заполнить вечера после того, как их дети улетели из гнезда. Иногда они ходят в этот паб, иногда в театр или боулинг.

Поэтому в ту среду я не удивилась, обнаружив за соседним столиком компанию женщин в шелковых блузках и с большими серьгами, которых раньше здесь не встречала. Они пили розовое вино и можно было догадаться, что они здесь впервые, – они собирались заказать еду. Есть одна вещь, которую я узнала за годы в этом пабе: еду здесь заказывать не стоит. Одна из женщин, брюнетка с привлекательными формами в обтягивающих джинсах, встала, размахивая меню.

– Так, давайте возьмем на всех жареный камамбер, грибы в чесночном соусе и греческую тарелку, только попросим не добавлять соус дзадзики, но положить побольше сыра халлуми.

Две женщин почему-то смотрели на меня. Я чувствовала жар от этих взглядов, я чувствовала их сосредоточенность. Но сама смотрела в другую сторону и все время улыбалась, демонстративно не обращая внимания. После того, как мы расстались с Томом, я подстригла себе волосы. У нас с мамой волосы были длинные – она считала жестоким прикосновение ножницами к чему-то живому. Я нашла в интернете советы о том, как стричься самой, и остановилась на традиционном методе с горшком, только использовала форму для пудинга. Обычно выходило неплохо, хотя нужны острые ножницы, а у меня не всегда находятся хорошо заточенные. В тот вечер руки у меня дрожали, и челка, возможно, получилась более эксцентричной, чем я намеревалась, – и короткой, и неровной.

Брюнетка с привлекательными формами в обтягивающих джинсах подошла к бару и заговорила с Филом – делала заказ, когда я услышала, как меня зовут по имени:

– Верити?

Сначала я подумала, что ослышалась. Я определенно не хотела оглядываться. Но затем меня позвали снова:

– Верити?

Боб с Мэйв, склонившиеся над заданием, подняли головы.

В легкой панике я оглядела компанию женщин и узнала двоих из них: блондинку с накрашенными ногтями (самодовольную мамашу, которая возражала против моего появления в доме Тилсонов и полезла не в свое дело, когда я открыла входную дверь), и Далилу с губами, накрашенными алой помадой, и большой заколкой в волосах, из-под которой свободно ниспадали локоны.

– Я так и подумала, что это вы, – улыбнулась Далила. – Королева викторины.

Ее взгляд задержался на моих друзьях. У Боба имеется лишний вес, а у Сью проблемы со щитовидкой, и она всегда надевает перчатки без пальцев, причем довольно потрепанные и грязные. Я почувствовала постыдный приступ смущения. Как бы мне хотелось оказаться за столиком риелторов в узких брюках или даже усталых учителей с набитыми портфелями. (Я понимаю, что это желание характеризует меня не лучшим образом.)

– А что вы здесь делаете? – глупо спросила я.

– Вечер встречи нашего класса. Забавная идея, да? Вот решили все вместе поучаствовать в квизе. Хотя я мало что знаю. То есть у меня ужасное общее образование. Но я всех заранее предупредила, что от меня никакой пользы не будет.

– Здесь не весь наш класс, – поправила Триш. – Только родственные души.

– Очень мило, – сказала я.

Брюнетка с привлекательными формами вернулась от барной стойки, и рухнула на стул с видом человека, который только что поднялся на Эверест и поражен открывшимся видом.

– У них закончился камамбер, – объявила она. – А греческую тарелку подают с начос и картошкой фри.

Я уже собиралась повернуться к своему столу, когда поняла, что Далила все еще напряженно на меня смотрит.

– Как там мистер и миссис Тилсон?

– У Тома, похоже, все прекрасно, а Эйлсу я уже какое-то время не видела.

– Я слышала, что вы с ней подружились.

– Да, думаю, да. Надеюсь.

– Она немного странная. Какая-то неуловимая. – Похоже, Далиле очень понравилось подобранное ею слово. Она приложила руку ко лбу. Под ногтями я заметила грязь. – Она счастлива? Сама я не понимаю. Она не кажется счастливой. А Том… Бедный Том.