Книга Секс и тщеславие, страница 77 – Кевин Кван

Люси вдруг поняла, что ходит взад-вперед по комнате, задыхаясь. Она была потрясена и жутко злилась на себя. Ей невыносима была мысль, что она могла разрушить карьеру Джорджа.

— Не понимаю, зачем тебе ехать на машине из Китая в Италию? Разве у Сесила нет собственного самолета? Разве вы не планируете грандиозную свадьбу?

— Не будет никакой свадьбы.

— Почему? Сбежите и распишетесь в Вегасе?

— Мы с Сесилом все отменили, — выпалила Люси, прежде чем успела сказать себе «стоп!».

— Что-о-о?

— Я порвала с ним, — призналась Люси.

У Розмари открылся рот. Потом она спросила почти шепотом:

— На прошлой неделе?

— Угу.

— Так вот почему он не пришел на гала-концерт твоей мамы! А я-то думала, он испугался Корнелии Гест.

— Я тоже ее боюсь, но дело не в этом.

— Ничего не понимаю… Почему ты порвала с Сесилом? Мне казалось, ты в нетерпении предвкушаешь пышное торжество в Абу-Даби.

Люси видела, как у Розмари закипает мозг.

— Я поняла, что не люблю Сесила. Поняла, что никогда не стану идеальной женой, которую можно поставить на полку, как трофей. Я хочу шанс на новую жизнь. Решила поехать в Лос-Анджелес, чтобы стать арт-дилером. И поэтому Джордж должен остаться здесь. Вам обоим следует остаться здесь, миссис Цзао. Не стоит покидать комфортабельный дом в Ист-Хэмптоне. Моя мать будет по вас очень скучать, — умоляла Люси, сдерживая слезы.

— Я тоже буду по ней скучать. Но мы и так уже причинили много вреда. Если мы с сыном будем постоянно маячить на горизонте, тебе будет неприятно.

— Не будет, миссис Цзао. Правда!

— Да? Тогда зачем ты говорила, что не желаешь больше его видеть? Зачем заставила пообещать, что он оставит тебя в покое?

— Это он рассказал?

— Да, он сказал, что ты велела ему никогда больше не переступать порог твоего дома, и он послушался.

— Но я не это имела в виду…

— А что тогда? Он-то воспринял твои слова всерьез, дорогая. Вот такой у меня мальчик. Он верен своему обещанию, и последнее, что он хотел бы сделать, — это кого-то обидеть. Он не желает причинять тебе боль. Бедняжка все еще сильно любит тебя. Я вижу, как он мучается.

Люси внезапно разразилась неудержимыми рыданиями.

— Эй! Теперь ты плачешь. Почему?

Люси не могла ответить, поскольку ее душили слезы.

Розмари прищурилась:

— Потому что в глубине души мой сын тебе не безразличен?

— Конечно-о-о-о-о…

— И теперь ты его жалеешь?

— Нет, не жалею. Я люблю его, — прорыдала Люси.

Розмари с сомнением наклонила голову:

— Ты действительно любишь моего сына?

— И всегда любила его!

Как бы ни было больно, Люси почувствовала сильное облегчение, наконец сказав это вслух.

— Так почему ты сказала ему, что это не так? Зачем разбила сердце моему мальчику?

Люси рухнула на диван:

— Я не знаю. Я растерялась, мне было стыдно. Я боялась того, что скажет моя семья…

— Твоя семья? Ты имеешь в виду свою мать?

— Мать и всю мою родню. Вы просто не знаете, каково мне приходится. С самого детства мама всегда подталкивала меня к семье отца, такое впечатление, что она стыдилась своих китайских корней. Я почти не вижусь к китайскими дедушкой и бабушкой. Я знаю, что она восстала против своих родителей, выйдя замуж за отца, но вряд ли когда-нибудь захочет, чтобы я влюбилась в китайца. И я думала, что семья отца разочаруется во мне, если я не выйду замуж за какого-нибудь принца-миллиардера. Я всю жизнь в безвыходной ситуации. Мои китайские родственники относятся ко мне, как к драгоценному единорогу, слишком великолепному, чтобы быть одним из них, а мои белые родственники ведут себя со мной так, будто я недостаточно для них хороша, — говорила сквозь слезы Люси.

Розмари обняла Люси, но слезы продолжали капать.

— Бедная девочка, ты запуталась! Разве можно быть расистами по отношению к самим себе! Ты даже не представляешь, насколько сильная у тебя мать. Ей совершенно не стыдно за свои азиатские корни! Хочешь знать, что она сказала мне несколько недель назад? Однажды поздно вечером мы долго разговаривали на пляже, и она призналась, что приняла решение пожертвовать своей семьей, чтобы вы с Фредди проводили как можно больше времени с Черчиллями. Ей казалось, что у вас дома слишком сильное китайское влияние, и она хотела, чтобы вы оба поддерживали как можно более сильную связь с отцом. Мэриан очень переживала, что вы потеряли отца в столь юном возрасте, и корила себя за то, что из-за своего болезненного состояния не могла помочь тебе справиться с горем должным образом.

Люси была поражена до глубины души.

— Почему она мне этого не сказала?

— Я не знаю. — Розмари вздохнула. — Почему матери и дети никогда не говорят друг другу самого главного?

Они долго сидели молча рядом друг с другом. Вытирая слезы, Люси снова заговорила:

— Госпожа Цзао, теперь мой черед извиняться. Мне очень жаль, что я заставила вас с Джорджем уехать. Я никогда не хотела причинить ему боль, и надеюсь, что он сможет меня простить…

— Не сомневаюсь, что сможет.

— Я люблю вашего сына, и мне плевать, кто там что подумает!

— Никто ничего не подумает, милая. Твои родные всегда будут любить тебя, и я знаю, что они полюбят и моего сына. Грустно только, что ты потеряла столько времени, убеждая себя, что может быть как-то иначе.

Люси улыбнулась. Корнелия права. Люси обманывала исключительно себя, и обман начался не этим летом, а много лет назад на Капри, в тот момент, когда ее застукали с Джорджем на вилле Йовис. В тот момент все изменилось. Произошедшее грозило взорвать весь ее мир, и Люси запаниковала. Она бессознательно заперла на замок свое тело и душу и именно поэтому искала безопасную гавань с Сесилом Пайком, человеком, который, как она знала, никогда не разобьет ей сердце.

— Я не понимаю, что на меня нашло, миссис Цзао. Как будто я оказалась в каком-то стеклянном шаре… Собственно, после Капри я была словно во сне…

— Понятно. На Капри произошло что-то роковое, изменившее тебя и Джорджа навсегда.

Люси выпрямилась и смущенно посмотрела на Розмари:

— Есть еще кое-что, за что мне действительно нужно извиниться, миссис Цзао.

— Если речь идет о правлении кооператива, я уже в курсе.

— В курсе?

— Да, мисс Феррер сидела рядом со мной на вечеринке твоей матери. У нас состоялся очень долгий разговор. Она хотела в подробностях узнать про те годы, что я работала девушкой по вызову в Ланькуайфоне.