Онлайн книга «Понаехали!»
|
Заговорил протяжно, переливами. А Ежи шел. Шел, снимая тяжелые ставни, отворяя окна, впуская теплый летний воздух, чтобы вымел он, вытянул из дома тяжесть прожитых в одиночестве лет. Комнаты… Сколько их… одни малы, тесноваты, другие огромны. Выцвела ткань на стенах, поблекла роспись потолка. Трухой облетели засохшие в вазах цветы. Да и сами вазы, покрытые толстым слоем грязи, стали серы и одинаковы. Мебель сохранилась. Ковры… надо чистить, если вовсе получится. Полы вот тоже затянуло пеленою пыли. И каждый шаг поднимал сизое облако её. - Он ведь был не под покоем, так? – Ежи остановился перед резной двустворчатой дверью, с которой вновь скалился волк. Волков здесь, к слову, хватало. - Не был. - Но что за заклятье тогда? - Родовой памяти, - Евдоким Афанасьевич положил ладони на дверь, и Ежи готов был поклясться, что волк зарычал. Не зло. Скорее уж радостно. Показалось? Конечно. Резные волки рычать не способны. А что двери распахнулись, так от сквозняка. Или неизвестного Ежи заклинания. - Это место было построено моим прапрапрадедом во времена столь далекие, что и я-то о них знаю мало… - Евдоким Афанасьевич первым шагнул на пыльный паркет, впрочем, пыли не потревоживши. – Тогда люди были близки к богам. Или боги к людям. Как бы то ни было, но подобные дома имелись у многих. И строились они не только на крови, но и на силе. Библиотека. Сперва Ежи и не понял-то, где оказался, ибо была сия зала огромна, необъятна даже. Куполообразный потолок её терялся во тьме, и лишь золоченые солнце с луною, связанные воедино, тускло сияли. А за порогом начинались полки. Огромные. До самого этого золоченого солнца. Полки стояли близко одна к другой, и уже они сами представлялись Ежи этаким диковинным лесом, в котором и потеряться недолго. - Говорят, что некогда подобный дом и являлся крепостью, способной укрыть род ото всех ненастий и врагов. И что, стоило сказать слово, и стены его становились неприступны… - голос Евдокима Афанасьевича доносился откуда-то издали. Ежи двинулся на него. Он шел осторожно, не потому как опасался попасть в ловушку, скорее уж ему было неловко, что пришлось потревожить покой этого места. Теперь пахло книгами. Такой вот странный дурманящий аромат, свойственный любой библиотеке. Только, пожалуй, в университетской он был слабым, едва выраженным. - Слово это передавалось от отца к сыну… а после взяло и потерялось. - Как? - Обыкновенно. Сколь неприступна ни была бы крепость, но жизнь в ней не проведешь. Да и мир вокруг менялся… этот дом строился позже многих, позже того же замка государева, уже во времена, когда Беловодье, если не появилось в нынешнем виде, то начало появляться. Наша сила там, в старом месте, пусть и связано оно с домом. Потому я, уходя, только и сумел, что запереть его. Евдоким Афанасьевич возник перед Ежи, заставив отшатнуться. - Надобно найти кого, чтоб убрались. И переселиться. Все ж таки здесь какая-никакая, а защита имеется, - Евдоким Афанасьевич провел ладонью по полке, вновь же не потревожив и пылинки. – Да и учиться сподручнее… библиотеку тот же прапрадед собирать начал. Я, признаюсь, не больно-то вникал, полагая, что мысли научной надлежит двигаться вперед, а не обращаться в прошлое. На полках высились книги. Одни огромные, неподъемные с виду, другие крохотные, третьи и вовсе свитками, упрятанными в деревянные короба. Ежи взял один из любопытства… - Порядок тут сохранялся, надобно лишь отыскать список с перечнем работ, а там уж будет проще, - пообещал Евдоким Афанасьевич. – Что ж… пора возвращаться, а то скоро понабегут… - Кто? - Мало ли, - дух пожал плечами. – Те, кому нужна ведьма, те, кто желал бы получить дом, и те, кто не отказался бы ни от первого, ни от второго. Потому поспеши, ведьмачок. Чем раньше мы сюда переселимся, тем оно легче будет. Правда, кому именно легче, уточнять не стал. А Ежи постеснялся спросить. Но коробку с рукописью вернул на место. Что-то подсказывало, что к воровству дом отнесется без должного понимания… - Погодите, - он догнал Евдокима Афанасьевича уже в дверях. – Если не по крови, потому как кровью мы печать не снимали, тогда получается, что… по ауре, так? Настройка велась? По тем самым первичным узлам, про которые вы рассказывали? И по вторичным, но не всем, да? Определяющие энергетику рода… и ваши останки сохранили частичный отпечаток, а еще и вы сами, не будучи материальны, но с точки зрения энергетических потоков охрана существенной разницы не видит… - Видишь, - с удовлетворением произнес Евдоким Афанасьевич. – Можешь же думать, когда хочешь! На кухне Баська столкнулась с Никанорой, которую усадили подле печки, на плечи набросили платок, а в руки сунули резную уточку с простоквашею. Перед Никанорой возвышалась белая гора свежайшего творога, присыпанная мелкою ягодой. И чего ей там, наверху, не елось? Ишь, сидит, ковыряется… страх потеряла! И вцепиться бы ей в космы, глаза бы бесстыжие, которыми она на батюшку поглядывала, выцарапать. И… и еще налысо обрить! А потом дегтем облить да в перьях извалять! Чтоб неповадно было честных купцов соблазнять. Баська носом шмыгнула. И бочком к порогу-то придвинулась. Она бы и вовсе ушла, да только… зверье кормить надобно и не медами, которых в комнату отнесли, верно, думая, что если ведьма, так ей и довольно. - Бася? – Никанора поднялась было, но охнула, опустилась на лавку. И лицо её бледно сделалось вдруг до того, что показалось, сейчас вовсе по цвету с печкою сроднится. - Сиди, оглашенная, - махнула рукой кухарка, которую Баська сразу опознала, как самую главную, ибо была та больше и толще прочих. – Ишь, вздумала, непраздная да в дорогу… прикачало, небось. От слов её Баську прямо-таки затрясло. Это что получается… это… Как? Никанора да… не только замуж, а еще и… и чего тогда хмурая такая? Кривится, того и гляди, заплачет? Или она не хотела? Но такого не бывает, чтобы баба в своем уме да дитя не хотела. Али и вправду… - А тебе чего надобно? – поинтересовалась кухарка, думать мешая. Баська даже почти забыла, зачем шла. Но тут вспомнила: - Творога надо. Свежего. И еще мяса, чтоб порезать меленько. Яйца не помешают… - Не помешают… ишь ты! - Это не мне, а ведьме! – на всякий случай поспешила заверить Баська. - Ведьме, - протянула кухарка, разом помрачневши. – Нема! И спиной повернулась. |