Онлайн книга «Понаехали!»
|
- Веди, - сказал Норвуд и вновь волком обернулся. Да и прочие. Ежи подумалось, что если верхами сесть, то… с другой стороны, волкодлаки неправильно понять могут, все ж не кони, если подумать. - А с этим что? – Радожский, воровато оглянувшись, пнул толстяка в бок. – И девиц… - Этого свяжи, - Ежи подошел к девушке, что застыла над котлом в неестественной позе. На запрокинутой шее выделились жилы. Глаза её тоже были раскрыты, а в них виделась пустота. В неё-то Ежи и заглянул. Заглянув, кивнул. И сказал: - А они… я не уверен, что их можно вернуть. Выпили до капли, но… уйти не уйдут, а место тут тихое. Относительно. Пара мертвецов несколько портила общую благостность, но тут уж ничего не попишешь. Мужичка перевернули на живот, стянули руки и ноги, сунули в рот мятую тряпку. Мелькнула мысль, что, коль ему горло перехватить, то всяко надежнее будет. Он ведь что? Мерзотный человечишко, от которого миру пользы никакой, вред один. А Ежи силы пригодятся. В человеческой жертве сил много. И он, испугавшись этой вот мысли, спрятал руки за спину. Отвернулся. - Ты чего? – Радожский оказался рядом. - Ничего… просто… если вдруг меня потянет убивать, то не медли, добре? - Постараюсь, - кивнул князь с полной серьезностью. – Но ты уж тоже постарайся, а то ведьма проклянет… - Сперва проклянет, потом отойдет. Она отходчивая. И хорошая, - Ежи понял, что улыбается. Вот тут, на залитой кровью поляне, под невидящими взглядами несостоявшихся жертв. – Ты уж её побереги, ладно? - Сам побережешь, как закончится. - Я не знаю, как снять твое проклятье, - признался Ежи. Почему-то показалось важным сказать о том именно сейчас. – Я пытался понять… но все одно не знаю! - Ничего. - Поэтому… вы должны пожениться и… - Помолчи уже, на сваху ты ни хрена не похож, - князь хлопнул Ежи по спине. – Идем, а то вона, зашевелились… Аграфена Марьяновна жевала сушеное мясо. Как сушеное… скорее уж усохшееся до состояния подошвы, но зато щедро сдобренное травами. Язык пекло, рот наполнялся слюной, а в голове вот бродило… всякое. - Колокола бьют, - сказала Анна Иогановна, становясь рядом. – Как-то… муторно все. - А супруг твой где? - Вестимо где, еще утром к государю отбыл… Аграфена Марьяновна кивнула и вновь взор свой затуманенный обратила на город. Впрочем, города, даже отсюдова, с балкончика резного, весьма Аграфене Марьяновне полюбившегося, видно не было. Так, терем соседский, стоявший в отдалении, и с другой стороны тоже терем. Суета какая-то. - Вели ворота замкнуть, - сказала она. - Уже, - отмахнулась Анна Иогановна и принюхалась. – Мясо-то откудова? - Стешка принесла. - А еще есть? - Спросить надобно. - Спроси… все одно муторно, будто небо грязным стало. - Есть такое, - согласилась Аграфена Марьяновна и рукой живот накрыла. – И эта вон… неспокойная, вся извертелася. Видать, нервическою будет… Анна Иогановна свой живот потрогала. В ней никто-то не вертелся, не толкался, да и вовсе не ощущала она в себе того самого, что заставляло супруга переживать, а дворню носиться вокруг, будто бы была Анна Иогановна хрупким сосудом. Ну… носятся и пускай себе. - Еще велела заклятья поднять. Наши все-то дома, а чужих… мало ли, - призналась она матушке и прибрала с тарелочки тонкий лепесток мяса, засунула за щеку и зажмурилась от удовольствия. – Но все одно… Аграфена Марьяновна вздохнула. - Ехать надобно. - Куда? - К храму, но… одна поеду. - Не хватало! - Ты непраздна. - Ты тоже, - возразила Анна Иогановна и руку о руку потерла, отчего ладони брызнули золотой искрой. – Да и… мне надо. Сказано это было прежалобно. - Только, боюсь, как бы не запротивились… Все ж люди при доме были, барону преданные. Еще решат, будто Анне блажится, а не по надобности она едет. - А мы тишком, - Аграфена Марьяновна мясо сгребла. До храма-то, ежели напрямки, недалече, но все одно, вдруг да проголодаются. И даже не в голоде дело, но… сил у нее не было расстаться с этою дубовою сладкою и горькою одновременно говядиной. - Тогда да, - согласилась Анна Иогановна. Так и пошли. К калиточке, которую после того случая велено было запирать на замок, но ключи у Анны имелись, даром она что ли хозяйкою? Вот замок и открыли. Выскользнули на уличку. Огляделися. И поспешили. Рядочком. Анна взяла матушку под руку, отчего ей стало спокойно, как когда-то давным-давно, в детстве, когда она с матушкой на луг ходила, цветочки рвать. …молодило, оно для суставов хорошо, ежели с барсучьим жиром мешать да костреца добавить. А вот нивяник, цвет девичий, его пьют, когда девица в пору входит, чтоб росла и по-женски у нее тоже всего прибывало. Коль пить, тогда и детки будут здоровые, и ей легко носить их будет. Вспомнился тихий матушкин голос. И солнце. И счастье… …грязь. Будто пылью город накрыло, и хотелось смахнуть эту самую пыль, отереть лицо, руки, сменить одежу. - Потом, - строго сказала матушка и нахмурилась, отчего Анне сделалось немного совестно, что отвлекает она. – Скорее надо. И матушка, подхвативши юбки, поспешила. На ярмарочную площадь, на которой кипела людская толпа. - А я вам говорю, ведьмы виновные! – драл горло с бочки лысый мужик в кафтане, на голое тело надетом. – Они-то государя-батюшку одурманили, царицу извели, и весь царский род… Аграфена Марьяновна сплюнула и потянула заслушавшуюся было дочь за собой. Надо было… Сквозь людей пришлось проталкиваться. - …и продадут всех честных людей свеям! Вона, им ныне все-то позволено, моя своячница самолично видала, как свей на берегу паренька насильничал! Что за… Храм высился безмолвною серой громадиной. И на ступенях его собралось изрядно людей. Кто-то молился, кто-то плакал, пусть и не ведая причины, но чуя, что все-то неладно. Кто-то… - И боги услышат… - донесся сверху дребезжащий голос жреца. – Все беды нынешние от неверия… - Идиот, - пробормотала Аграфена Марьяновна, вытаскивая кусочек мяса, в который вцепилась зубами. |