Онлайн книга «Детектив для уютной осени»
|
– У меня устоявшиеся вкусы, садиться за руль этой таратайки я считаю неприличным. – Тогда конечно… Машина наполовину показалась из гаража, а Берсеньев опять включил фонарик. – Ну, вот, – сказал удовлетворенно. – Кто ищет, тот всегда найдет. Я все-таки заглянула в гараж и увидела, что Берсеньев стоит над деревянным люком с металлическим кольцом посередине. На земляном полу он был прекрасно виден. – Погреб? – спросила я, ответа на вопрос не требовалось, но недавнее беспокойство вернулось и с каждым мгновением увеличивалось, вот меня и тянуло к болтовне. – Девушкам с неустойчивой психикой лучше держаться подальше, – ответил Берсеньев. Рукой в кожаной перчатке он ухватился за кольцо и потянул на себя. Люк открылся, Берсеньев, встав на одно колено, заглянул вниз. На физиономии его появилась улыбка. – Что там? – сбитая с толку, спросила я. – Труп, естественно. – И чему ты радуешься, придурок? – Больше трупов, меньше подозреваемых. Доверия он у меня никогда не вызывал, и я подошла к люку. Луч фонаря осветил фигуру женщины в черной дубленке со стразами, она лежала на правом боку, лица не видно, его закрывали длинные рыжеватые волосы. Я испуганно отпрянула, а Берсеньев, спустившись по лестнице в погреб, наклонился к телу женщины. Потом быстро выбрался наверх и закрыл люк. – С покойницей мы были незнакомы, но смело можно предположить, что это наша Вера. Появление трупа хоть и напугало, но не особенно удивило. Подсознательно чего-то в этом роде я ждала, правда, некая собственная заторможенность вызывала недоумение. По идее, следовало хлопнуться в обморок с перепугу, а я ничего, топчусь рядом. Надо сказать, трупы мне и раньше видеть доводилось. Некстати вспомнилась дурацкая песенка: «Если вас трамвай задавит, вы сначала вскрикнете, раз задавит, два задавит, а потом привыкнете». Похоже, как раз мой случай. – Будем звонить в полицию? – спросила я, мысленно чертыхаясь. Отец мне голову оторвет. Где я, там непременно труп… Может, пора возвращаться к прежней профессии? Вакантные места в нашем ЖЭКе, надеюсь, еще есть. – С ментами повременим, – ответил Берсеньев. – Почему? – Потому что убийца рассчитывал, что найдут ее здесь не скоро. Усыпим бдительность злодея. – Оригинальный подход в следственной практике, – скривилась я. – Было бы логично заставить злодея нервничать. – Кто ж спорит… – пожал плечами Берсеньев. – Но встречаться с ментами желания нет. А у тебя? – Не могу сказать, что стремлюсь к этому всей душой. – Будем считать, что соглашения мы достигли. Берсеньев взял меня за локоть и повел прочь. – Эй, а машина? Мы что, так ее здесь и оставим? – А ты сообразительна… – хмыкнул Сергей Львович. Как видно, выражение моей физиономии этому противоречило, и он милостиво пояснил: – Позвоню ментам с городского телефона. Когда они сюда явятся, открывшаяся картина наведет их на мысль, что любители пошарить в чужих домишках забрались в гараж, решили угнать тачку, но тут от избытка любопытства заглянули в погреб, после чего поспешно смылись. Кстати, в машине могут быть пальчики нашего злодея. – Поэтому ты и не сел за руль? – Точно, моя догадливая подруга. – Правильнее было бы позвонить сейчас… – Кто спорит? Но правильно – не всегда верно. Чтобы вернуться к машине, нам понадобилось всего несколько минут. Берсеньев завел мотор, развернулся, и вскоре мы уже двигались по шоссе. – Мы даже толком не знаем, когда она исчезла, – сказала я, точнее, подумала вслух. – Если верить Лехе, примерно две недели назад. – А ты ему веришь? – Не очень. Для таких, как он, время – понятие относительное. Но его слова подтвердила соседка, это уже кое-что. – А Леха после девятого дня застал ее в слезах. – Полина сказала, что последний раз видела Веру в приподнятом расположении духа. Значит, в промежутке между этими двумя событиями произошло нечто такое, что примирило Веру с окружающей действительностью. Учитывая ее проблемы, можно предположить: некто пообещал ей финансовую поддержку, о чем она и намекнула Полине. – Деньги за молчание? Она кого-то подозревала… Как еще можно расценить ее слова «вдруг это я виновата». – Но, поразмышляв, подозреваемый решил деньги не тратить и определил подругу в погреб, – кивнул Сергей Львович. – Как думаешь, это тот самый тип, которого видели Леха и соседка? – Ну, других-то кандидатов все равно нет, вот им и займемся. – Ты бахвалился, что найти его будет нетрудно, – напомнила я. – Беру свои слова назад. Велика вероятность, что он в бега сорвался. Но в одном мы можем быть уверены: убийства подруг связаны. И причину скоропостижного ухода из жизни надо искать в их прошлом. В моих окнах горел свет, так что я не очень удивилась, застав в квартире сестрицу. Она сидела в кухне возле окна, сердце екнуло: вдруг Агатка видела машину Берсеньева? Время для объяснений самое неподходящее: на душе кошки скребли, оттого что мы оставили труп в погребе, не сообщив в полицию. Мне-то, начинающему юристу, хорошо известно: поступать так не следовало. Теперь еще и Агатка… – Привет, – сказала она. – У тебя мобильный выключен. – Забыла подзарядить. – Я села на стул вполоборота к Агатке как была, в пальто и сапогах, отводя взгляд с видом нашкодившей кошки. – Судя по твоей физиономии, похвастать тебе нечем, – сказала сестрица. – Как посмотреть… – Да? Что ж, рада за тебя… – Она поднялась и направилась в прихожую. – Ты куда? – спросила я. – Домой, естественно. Я, знаешь ли, за тебя беспокоилась. Оказалось, ты в надежных руках. – Ты какие руки имеешь в виду? – Я досадливо покачала головой, сестра, конечно, не заслуживала, чтобы я так с ней разговаривала. – Это ведь его машина? – Агатка замерла напротив, привалившись к стене и сложив руки на груди. Голос звучал спокойно, без язвительности, особого любопытства в нем, кстати, тоже не было. Просто интересовался человек из вежливости. – Ты о Берсеньеве? – А о ком еще? Ладно, спокойной ночи. – Она сделала шаг, а я поднялась ей навстречу. – У обвиняемых есть право на последнее слово. Давай я им воспользуюсь. – Я хочу спать. И, честно говоря, сомневаюсь, что ты скажешь что-то путное. – Но попытаться я могу? – Валяй, – вздохнула Агатка, вновь устраиваясь за столом. Я сняла пальто, бросила его на свободный стул, стянула сапоги. Агатка ждала без признаков нетерпения. Сестрица у меня кремень. |