Книга Молот ведьм, страница 22 – Яцек Пекара

– Я сделаю все, что пожелаете, – сказал он, опуская голову. – Но поверьте: ничего не знаю. Конечно, если хотите, можете проверить коморку Угольда.

К словам «ничего не знал» или «ничего не знаю» я уже привык за время моей инквизиторской карьеры. Не поверите, сколь часто люди пользуются этими избитыми фразами, хотя должен признать и то, что порой говорят они искренне.

Мы вышли черным ходом, и купец провел меня в сарайчик, притулившийся к северной стене. Слово «коморка» оказалось не совсем точным, поскольку пристройка на вид была вместительной, а щели между досками – умело забиты соломенной паклей. Шульмайстер осмотрелся, потом вытащил из кармана ключ и открыл замок. Толкнул дверь. Мы ступили во тьму, и купец негромко выругался, ибо обо что-то споткнулся, – затем высек огонь и зажег лампу.

Внутри коморка разделялась на два небольших помещения. В первом стоял кривоногий стол с почерневшей и до крайней степени изрезанной столешницей, во второй же – набитый соломой матрас и сундучок – тоже из потемневшего дерева. В углу находился крохотный очаг с дымоходом, выведенным наружу.

– Мы ничего здесь не трогали, – сказал Шульмайстер.

Я поднял оторванный клочок ткани, что валялся подле постели. Внимательно пригляделся к нему, а потом вынул из-за пазухи кусок материи, в который завернули камень, влетевший в пиршественный зал во время званого ужина, данного бургграфом. Было сложно не заметить, что оба куска идеально подходили друг к другу.

– Ха, – удивился я.

Подошел к сундуку (отметил, что замок выломан) и откинул крышку. Вытряхнул его содержимое на пол. Нашел старый кафтан, шерстяной плащ со штопаным подолом, складной нож с деревянной рукоятью, медную серьгу и цветной платок.

– Носил серьгу и цветные платки на голове? – спросил я. – Интересно…

Купец почесал голову:

– Вот уж не знаю.

– Значит, сюда приходила женщина, – сказал я. – Может, кто из служанок? А может, он приводил кого-то, кого вы не знаете?

– А вдруг это – на память? Или подарок, который он не успел вручить?

– Особенно – единственная сережка.

Шульмайстер глянул на меня, словно не уловил иронии, и снова почесал голову. Вши? Или почесывание помогало ему думать? Уж не знаю отчего, но жест меня нервировал.

– Ну ладно, – вздохнул я. – Рад, что вы показали мне все это, господин Шульмайстер. Полагаю, что кто-то – скорее всего, женщина, – поспешно покинул это место…

– Кая, – прошептал он.

– Что-что?

– Горничная. Конечно, это наверняка горничная! Пропала за день до казни, но я думал, она сбежала, потому что… – он глянул на меня и махнул рукою. – Ну, знаете, мужские дела.

– Что-то забрала?

– Я не заметил. – Шульмайстер нахмурился. – В таком доме, как мой, не сразу понимаешь, пропало ли что-то.

– Я знаю одного истинного кудесника в рисовании вывесок. Пришлю его к вам, а вы опишете ему девушку столь подробно, сколь сумеете.

Рисунки и портреты разыскиваемых не раз и не два пригождались нам во время следствия. Каждое отделение Инквизиториума имело картотеку подозреваемых или явных преступников. Не только для того, чтобы их распознавали сами инквизиторы, но и чтобы показывать тем, кого мы допрашиваем по совершенно другим делам. И часто это помогает. Хотя, разумеется, мы старались задействовать известных художников, а не мазил, умеющих лишь малевать вывески. Но на безрыбье – и рак рыба.

Мы вышли из каморки, и Шульмайстер закрыл дверь.

– Человек не ведает ни часа, ни дня, – сказал он.

– Святая правда, – ответил я.

Он проводил меня к самым воротам и на прощание крепко пожал руку.

– Ах, еще одно, – вспомнил я в последний момент. – Можете ли посоветовать мне хорошего доктора? Медики святой памяти бургграфа не слишком пришлись мне по вкусу, а нужно бы посоветоваться с доктором о неких деликатных материях.

– Ну, я знаю… – снова почесал в голове и задумался на миг Шульмайстер. – Кроме тех, придворных, обратитесь к доктору Корнвалису. Или к Теофилу Кузену. Или еще к Ремигию Хазельбандту. Никто другой мне в голову не приходит.

– Сердечно вас благодарю, – вежливо кивнул я ему и ушел.

Спиной ощущал его внимательный взгляд и задумался, чувствует ли Шульмайстер ловушку, что вот-вот захлопнется? Но я также знал, что все это может быть лишь плодом воображения вашего нижайшего слуги, который слишком часто грешил недостатком доверия к ближним своим.

* * *

– Господин Шпрингер, – сказал я. – Если бы вы хотели порекомендовать мне умелого медика, но не из тех трех, которые осматривали господина бургграфа, – кого бы выбрали?

– Медика? – спросил он несколько подозрительно и нахмурился. – Вы плохо себя чувст-вуете?

– Да бог с ним, с моим самочувствием, – ответил я легкомысленно. – Ну так что?

– Доктор Корнвалис, – сказал он, подергивая губу. – Хазельбандт Ремигий, Кузен Теофил, – прервался на миг. – Ну а лучше всего Гвидо Паллак. О, да, – усмехнулся, – уж этот – знатный медик. Только теперь редко практикует.

– Лечит горожан?

– Лечит? Мастер Маддердин, они бы его замучили, когда б только позволил. Прославился несколькими чудесными исцелениями…

– Дорого берет?

– На удивление мало. По крайней мере, с бедняков, а вот с богачей, насколько знаю, дерет втридорога.

– Честный человек, – отметил я.

– Таких уже мало осталось, – согласился Шпрингер. – Прикажу слуге, чтобы проводил вас к дому доктора, если захотите…

– Буду благодарен.

Гвидо Паллак обитал в крепком каменном доме неподалеку от рынка. Чтобы попасть к нему, следовало пройти через аптеку на первом этаже. Аптекарь, правда, пытался объяснять, что доктор никого не принимает, но я поднялся по ступенькам, не обращая на него внимания. Стукнул дверным молотком. Раз, второй и третий. Вздохнул и пнул дверь носком сапога. Загудела – и лишь это принесло какой-то эффект. Сперва я услышал шорох шагов, а затем – старческий дискант:

– Что там? Не принимаю! Подите прочь!

– Хочу увидеть доктора Поллака, – сказал я в закрытую дверь.

– Что-что? Кого хотите увидеть?

Ох ты, меч Господень! Уважаемый доктор еще и глуховат. Я заметил, что из темноты, от подножия лестницы, на меня с интересом поглядывает аптекарский слуга.

– Хочу увидеть доктора Поллака!!! – едва не проорал я, надеясь, что на этот раз глухой старик по ту сторону двери меня услышит.

– Ступайте прочь! – донеслось через минуту тишины, после чего – опять шорох шагов. На этот раз удаляющихся.

Я ухнул плечом в дверь так, что грохот пошел по всему коридору. Шаги снова прошуршали, приближаясь.