Книга Молот ведьм, страница 51 – Яцек Пекара

– И что же, инквизитор? – спросил он требовательно, когда молчание затянулось. – Каково твое желание?

– Работа на вашу милость была для меня чистой радостью, – ответил я вежливо и не заикаясь. – Единственное, чего желал бы, – это безопасно вернуться в Хез-хезрон, а ощущение выполненного дела и сознание милости и доверия, которыми ваша милость одарили меня, будут для меня достаточной наградой.

– Хорошо сказано, – заметил Хаустоффер и встал, а отражение в зеркале не изменилось.

Он поднял графин и бокал, но отражение все так же не менялось! Графин и бокал на нем все так же стояли на мраморном столике!

Я моргнул. Раз, потом снова. И лишь после долгого мгновения понял, сколь я наивен. Теперь я мог только кусать себе локти из-за того, что поверил собственным ошибочным предположениям, а не тренированному за годы расследований разуму. Раз уж я знал, что вампиров не существует, фальшивая картина не должна была меня убедить в обратном. Ибо это была именно картина, а не зеркало. Картина, с непривычной тщательностью передающая все подробности комнаты. Нужно признать: у господина барона было своеобразное чувство юмора, свидетельствовавшее об избытке воображения и усталости от жизни. Однако же, выходит, он унизил меня и сберег свои деньги. Я же получил от него ценный урок.

Я глубоко поклонился.

– Прощаюсь с господином бароном и остаюсь вашим нижайшим слугою.

– Прощайте, господин Маддердин, – сказал он. – Может, когда-нибудь еще встретимся и у меня тогда будет для вас другое задание?

– Уж не знаю, позволят ли мои скромные умения справиться с вашим заданием, – молвил я, отступая.

Он остановил меня жестом.

– Не хотел бы, чтобы вы остались лишь с моей благодарностью и с собственным удовлетворением, – тонко усмехнулся он и подошел ко мне. – Прошу, – сунул руку за пазуху и подал мне большой тяжелый кошель из телячьей кожи, вышитой золотом. – Сохраните обо мне добрую память.

– Благодарю, господин барон. – Я поклонился снова.

Не скрою, Хаустоффер вызвал мое уважение, и это уважение возросло еще сильнее, когда – уже за порогом – я заглянул в кошель и увидел, что он наполнен золотыми дублонами.

* * *

До перекрестка нас проводил Кнотт. Был он слегка пьян, а его холодные голубые глаза на этот раз смотрели доброжелательно.

– А все же вы были правы, – засмеялся он. – Вампиров не бывает. Внешность обманчива, верно?

– Признаюсь, что уловка, которую приготовил господин барон, была весьма убедительна, – ответил я. – Я же остался доволен, поскольку подтвердилось мое предположение.

– Ага-а, – пробормотал он. – Колдун – обычное дело, но вампир – это было бы что-то, верно? Жалеете?

Я на миг задумался над таким вопросом.

– В мире хватает чудовищ, чтобы я горел желанием узнать, описать и победить еще одно. Но с другой стороны…

– Страсть первооткрывателя, да? – усмехнулся он, а я лишь пожал плечами.

– Вполне возможно. Новый вызов, новые вопросы, поиск ответа… Это, если не считать того, что я должен оберегать врата нашей святой веры, суть моя профессия и мое призвание.

– Ха! Вопросы! Вы не думали, господин Маддердин, что, когда задаешь вопросы, главная опасность – возможность получить ответ?

– Господин Кнотт, – рассмеялся я. – Об этом я думаю всегда. Впрочем, в обществе барона времени, чтобы задавать разнообразные вопросы, у вас, наверное, вдосталь.

– Мы все служим его милости только пару лет, но вы правы, господин Маддердин: что там ни говори, а странный он человек.

Прощаясь, мы обменялись крепким рукопожатием, и распорядитель кивнул моим людям. Мы не торопясь, шагом, поехали в направлении ближайшего городка, чтобы заночевать в приличной гостинице и не останавливаться в трактире, где хромой хозяин подает препаскудное пиво и такую же еду.

Я рассказал парням, сколько мы заработали, и они просияли, поскольку столь выгодного дельца не было у нас давно. Конечно, сильней прочих был доволен Второй, которому причиталась двойная доля.

– Ну что, в Хез? – спросил Курнос с горящим взором.

– Да – к шулерам, курвам и пиву, чтобы ты мог побыстрее все спустить.

– А то! – сказал он мечтательно, а я вздохнул.

Не то чтобы я сам был лучше. Зная свои привычки, мог сказать, что тех золотых дублонов не хватит надолго: когда кошель у вашего нижайшего слуги был полон, тот не жалел денежек на красивых девок, дорогие вина да роскошные пиры в кругу приятелей.

Хорошо еще, что я не имел права играть, ибо запрет на азартные игры – один из капризов моего Ангела-Хранителя. Тот не желал облегчать мне жизнь, хотя я почти всегда выигрывал и мог разоблачить любого шулера. Именно поэтому мои развлечения в карты да кости сводились к невинным забавам с Курносом и близнецами, где ставки были не больше мельчайшего медяка. Так что играли мы просто ради развлечения. Хотя истинным удовольствием было не выигрывать, а наблюдать за яростью товарищей: те доходили до безумия, не в силах ничего поделать с моим нескончаемым везением. А ведь до последнего надеялись, что в следующий раз у меня выиграют. Ха, как гласит старая пословица: «Не за то батька сына бил, что играл, а за то, что отыгрывался».

– А ведь мы-то – снова живы, – вздохнул Первый.

– Компания Мордимера типа не безопасная, но того стоит, – заметил Второй.

Курнос лишь ухмыльнулся собственным мыслям, и я был уверен, что в них он уже в Хезе.

– Живым, правда, лучше быть, чем мертвым, – Первый с удовлетворением поделился с нами жемчугами своих раздумий.

– «А мне осталось под травою ложе, где труп холодный черви гложут», – запел Второй, перевирая слова и мелодию.

«Ах, Мордимер, – подумал я с жалостью, – бедный-бедный Мордимер».

И внезапно натянул вожжи скакуна.

– Труп? – почти закричал. – Труп?!

– Ты че? Сдурел? – глянул на меня Первый.

Но я уже поворачивал к замку.

– Ждите меня в корчме! – крикнул через плечо и дал коню шенкелей.

Знал, что действую необдуманно. Что должен бы два, а то и десять раз подумать, прежде чем просить, чтобы Хаустоффер меня принял. Но знал я и то, что должен выяснить, как случилось, что трупы слуг оказались обескровлены, если уж сын барона не был вампиром? Кто и зачем убил троих людей столь странным способом, если молодой Хаустоффер собирался перерезать горла жертв серебряным серпом – ведь это, несомненно, оставило бы совершенно другие следы?

Я должен был задать свои вопросы, хотя и не был уверен, что ответы мне понравятся.

Эпилог

– Вернулся, – сказал он задумчиво и поерзал на подушках. – Не будешь ли столь любезен, чтобы налить мне вина?

– Конечно, – ответил я и подал ему серебряный кубок.