Онлайн книга «Тайна архивариуса сыскной полиции»
– Груня! – кликнула княжна. На ступени крыльца выбежала светловолосая девушка, присела и, смяв в руках передник, бросила на меня быстрый взгляд. – Прикажи принести вещи Марии Михайловны, – распорядилась Анастасия Алексеевна, я же смотрела на усыпанное веснушками круглое личико служанки, и сердце моё наполнялось радостью. Груня! Моя любимая Груня теперь служила Давыдовой, а значит, я, как минимум, буду сыта. Груша вновь взглянула на меня и, послав мне короткую сияющую улыбку, побежала исполнять поручение, Алексей же отпросился у тетки проводить меня в спальню. – Я распоряжусь о медовой настойке для тебя, – обернулся он на меня в дверях. – Это лишнее. Милевский окинул меня нечитаемым взглядом и ледяным тоном отрезал: – Мне лучше знать. Мне доставили вещи – два огромных черных сундука. Саквояж, надо полагать, потерялся где-то в коридорах Остафьево. Я открыла замочек на том чемодане, который был ближе, и нашла домашние туфли среди множества новых женских вещей. Алексей был единственным ребенком покойного князя. Но страстное желание нарядить меня, выдавало в нем мальчика, заигравшегося в куклы несуществующей старшей сестры. Я сняла накидку, переобулась. Яркая вспышка осветила комнату, громко ударил гром, и я подошла к окну. Ветер кренил деревья, с неба хлынула вода, и крупные капли покатились по прозрачному стеклу. В Остафьево начался дождь. Пальцем повторив путь одной из капелек, я оставила след на запотевшем окне. В дверь постучали, и сквозь уличный шум я услышала: – Чай, барышня! Агриппина чинно вошла с огромным подносом и, сгрузив его на круглый маленький стол, бросилась мне на шею. Я расцеловала девушку и, утирая слезы радости, спросила: – Как ты здесь, Груша? Не обижают? – Да что вы, Мария Михайловна, как можно! А вот вы бледная, тонкая да звонкая, – шмыгнула она носом. – Видать, правду про то, что в Петербурге голодом народ морят, говорят. – Это кто ж такое говорит? – рассмеялась я, держа её за руки и усаживая на кровать. – Да, болтают всякие… – она замялась и отвела глаза. Я насторожилась. Неужто и до Остафьево дошли столичные веяния? И если дошли ... слуги ведь знают, где хозяева хранят драгоценности… – А братья твои где? – тихо спросила я. – Младшему, Николаю, на заводе два пальца оторвало… Думали, сопьется… – А он? – В грузчики пошел. А Савелия не дождались. Погиб. Я понятливо вздохнула. Войну, из которой мы вышли победителями, было не принято вспоминать, но и забыть … невозможно. Газеты кричали о мире и восстановленной справедливости, да только там где есть справедливость мировая, для личной справедливости места нет. – Тяжело без заступника, Мария Михайловна. Батюшка ваш, царствие небесное, за народ свой чаял, жизнью поплатился. Всё отдал. Святой человек, был. Помнят его, не забыли. Я поднялась на ноги, налила чай, подхватила с подноса обещанную медовую настойку и от души плеснула в кружку. Сделала глоток, обжигая горло. Святой… земля ему пухом… – Отец много мечтал, – горько заметила я. – Только это и делал. – От копеечной свечи Москва загорелась, – улыбнулась Груня. – Рано или поздно его мечты в быль воплотят. Найдутся люди, – твердо закончила она. Снова сверкнула за окном молния, под внимательным взглядом бывшей горничной моей и Оли я допила чай. – Пока одни воплощают мечты, вторые гибнут. Будь осторожна, Агриппина. Ты можешь пострадать почем зря. – Не волнуйтесь за меня, Мария Михайловна, у меня счастливая монетка имеется, – серьезно сказала девушка и достала из ворота веревочку. – Савелий на дороге нашел, в карман убрал, так она его от пули однажды спасла. Перед смертью он начальство передать мне её просил. И ведь передал поручик, представляете? Из самого Петербурга Николай Иванович приехал, нашел, где я служу, да и приехал! А красавец какой ... Молодой, высокий, светловолосый, глаза как море! Княжна как увидела, так и сомлела. Даже ночевать оставила. Он и задержался! «С такими воинами, как вы, поручик Петренко, нам не страшны враги...» – передразнила Груня княжну. Я рассмеялась – медовая настойка сделала своё дело, и только когда первое веселье сошло, осознала её слова. – Повтори, как звали поручика? – Петренко Николай Иванович, – с готовностью ответила девушка и с мечтательной улыбкой сжала ту самую, счастливую монетку – подарок покойного брата. Случайность? Или… божий промысел? Ведь именно мне Белянин доверил вести документы по делу об убийстве Николая Петренко. Имя-отчество-фамилия… полное совпадение. Однофамилец? Вряд ли. Да и в деле была пометка о том, что покойный только вернулся из Москвы. Волосы Петренко были светлыми, глаза … меня передернуло от воспоминаний, снова мне чудился запах разложения, спирта и нашатыря. Поручик Петренко вернулся из Москвы и якобы повесился, судя по найденной записке – из-за огромных долгов. Долги были, это правда. Только вешаться он не собирался, его задушили. Что если в Москву он ехал поправить финансы? Почему бы не за счет падкой на красивых мужчин княжны? Или, может быть, убийство и кража не связаны? И в Москву он действительно ехал, чтобы передать монетку сестре погибшего воина. До слёз романтично, приторно сладко, как самая желанная на свете ложь. И легко подтверждается – достаточно узнать, где оба служили. – И давно он уехал? – с улыбкой спросила я. Был и крошечный шанс, что убитый и случайный любовник княжны – разные люди. – В начале прошлой недели. Анастасия Алексеевна теперь в Петербург засобиралась, книги какие-то в Университеты передать. Тело Петренко обнаружили ночью в четверг… совпадает и время. Если при нем был гарнитур, был и мотив. – А тут мы… – я отломила кусочек пирога. Могла ли княжна не сложить пропажу гарнитура и отъезд Петренко? Если она сама настаивала на их связи… если действительно сильно им увлеклась… |