Онлайн книга «Четыре ветра»
|
Забастовка. Ведущий поднял руку, успокаивая зашумевший зал. – Вот почему мы сегодня собрались здесь. Администрация штата Калифорния разделяет ваши опасения. Урожай – а значит, и ваши доходы – не пострадает, мы этого не позволим. Штат знает, как важен урожай для нашей экономики. Однако мы также знаем, как важно справиться с болезнями в лагерях ради безопасности наших детей. Нам нужно построить школу только для мигрантов и больницу только для мигрантов. Пусть держатся отдельно. – Проклятые коммуняки на прошлой неделе мутили народ в моем хозяйстве. Забастовщиков необходимо извести на корню. Какой-то человек шел по проходу с такой непринужденной уверенностью, словно кинотеатр принадлежал ему. И его совершенно не смущал запыленный, видавший виды костюм. Лореда выпрямилась. Джек. – Эти люди – американцы! – сказал Джек. – Вы совсем стыд потеряли? По-вашему, пусть гнут на вас спину, когда хлопок созреет, а как только соберут все до последней коробочки, вы их попросту вышвырнете, будто они мусор. И вы всегда так поступали с теми, кто собирает для вас урожай. Деньги, деньги, деньги. Вот единственное, что вас волнует. В зале поднялся крик. Люди вскакивали, орали, потрясали кулаками. – Мужчина не может прокормить семью, получая один цент с каждого собранного фунта хлопка. Вы это прекрасно знаете, и вы их боитесь. И правильно делаете. Если собаку долго пинать, она начнет кусаться. По проходу уже спешили двое полицейских. Ухватив Джека за локти, они потащили его от сцены к выходу. Лореда выбежала вслед за ними и сощурилась от слепящего солнца. На тротуаре она заметила стопку листовок, ветерок уже подхватывал листки и нес их по улице. Рабочие! Объединяйтесь ради перемен! Джек лежал на земле, раскинув руки и ноги. Шляпа валялась рядом. – Джек! – закричала Лореда. Она кинулась к нему, упала на колени. – Лореда. Джек с кряхтеньем приподнялся, нахлобучил шляпу и улыбнулся Лореде. – Моя маленькая ученица-коммунистка. Как поживаешь, черт возьми? Как он может улыбаться, когда у него весь висок в крови?! Завыла полицейская сирена. – Пойдем. – Джек встал, взял девочку за руку. – На этой неделе я провел в тюрьме достаточно времени. Он сгреб листовки, сунул в карман и повел Лореду через улицу – в закусочную. Джек сел за стойку, Лореда забралась на табурет рядом с ним. Промокнула кровь на виске Джека салфеткой. – Ну что, я теперь выгляжу как разбойник? – Не смешно, – сказала Лореда. – Да. Не смешно. – Из-за чего все это? Джек заказал у бармена для Лореды шоколадный молочный коктейль. – Цены на хлопок падают. Это плохо для промышленности и плохо для рабочих. Хозяева волнуются. Лореда так быстро всосала сладкий коктейль, что у нее зашумело в голове. – И поэтому созвали собрание, поэтому накинулись на вас? – Накинулись они на меня, потому что не желают ставить вас вровень с собой. Боятся, что вы объединитесь в профсоюзы, потребуете справедливой оплаты. Так называемая блокада против бродяг закончилась, границы штата снова открыты, и мигранты стекаются со всех сторон. – Они не хотят платить нам столько, сколько просто нужно для жизни. – Вот именно. – А как их заставить платить? – Только бороться. Джек помолчал, глядя на Лореду, а затем с деланым равнодушием спросил: – Детка, а как там твоя мама? После десяти часов работы под палящим солнцем Элса слезла с грузовика. Она так и не сняла рабочие перчатки, в руках она держала чек. Много по нему не получишь, но хоть что-то. Магазин компании брал с жителей лагеря десять процентов за выплату наличных, но больше обналичить чек было негде, и если рабочие хотели получить наличные, вместо того чтобы перевести деньги на кредитный счет, приходилось платить проценты. И как бы мало им ни платили, они получали еще на десять процентов меньше. Элса совсем вымоталась, руки и плечи ломило. Она вошла в магазин, где мелодичное звяканье колокольчика теперь лишь действовало на нервы. Оно напоминало о растущем долге и мучительной правде: выхода нет. За прилавком стоял незнакомый продавец. – Дом десять, – сказала Элса. Новый продавец открыл журнал, посмотрел на квиток и записал сумму, которую она заработала. Подойдя к стеллажу, Элса взяла две банки концентрированного молока. Ей очень не хотелось платить за него по завышенной цене, но Энту и Лореде нужно молоко, чтобы кости были крепкими. – Запишите на мой счет, – сказала Элса и, не оглядываясь, вышла. Она заняла очередь в женский туалет. Обычно Элса заводила разговор с соседками, но после десяти часов неустанного труда у нее не было на это сил. Наконец она вошла в темный вонючий туалет. Потом Элса вымыла руки у уличной колонки и направилась к себе. Какое-то время за ней шел бригадир, но затем отстал, остановившись послушать беседу двух мужчин. Все чаще хозяева направляли шпионов выяснить, какие ведутся разговоры после работы в поле. У двери Элса остановилась, помедлила, собираясь с духом, и, открыв дверь, с усилием улыбнулась: – Привет, путеше… Она не договорила. На ее кровати сидел Джек и, подавшись вперед, что-то рассказывал Энту, который устроился по-турецки на бетонном полу и выглядел совершенно зачарованным. – Ма! – воскликнул сын, вскакивая. – Джек рассказывает нам про Голливуд. Он знаком с кучей звезд. Правда, Джек? Элса увидела горку листовок на стуле рядом с кроватью. Рабочие, объединяйтесь ради перемен! Джек встал: – Сегодня я встретил Лореду в городе. Она пригласила меня к вам. Элса посмотрела на Лореду, которой хватило совести покраснеть. – Ты была в городе. В учебный день. Как интересно. И она пригласила вас – коммуниста – к нам домой, с вашими листовками. Весьма разумно с ее стороны. – Я прогуляла школу, пошла в библиотеку, – принялась объяснять Лореда, пока Элса убирала молоко. – Мисс Шарп устроила урок макияжа, мама. Я что хочу сказать… у нас нет денег на книги, мы живем впроголодь, так к чему мне умение мазать глаза тушью? – Лореда говорит, что в последнее время вы пропадаете целыми днями в поле, – сказал Джек. – В полдень была адская жара. – И до сих пор жара. А мне повезло, что у меня есть работа, – отрезала Элса. Джек шагнул к ней почти вплотную, и она прошептала: – Ваше присутствие для нас опасно. |