Книга Святой Томас, страница 14. Автор книги Дин Кунц

Поворот в нашей беседе никак не повлиял на аппетит Оззи.

— Возможно, это из-за «Ютуба», — предположил он, намазывая масло на булочку с корицей. — Полицейские погони набирают кучу просмотров. Каждому хочется вкусить славы.

— Дело не только в этом, — возразил чиф Пор­тер. — Если раньше женщин убивали и насиловали, то теперь часто им отрезают губы и шлют нам по по­чте. Или выкалывают глаза и хранят в качестве суве­нира дома в морозилке. Безумие расцвело пышным цветом.

Оззи подарил булочке с маслом отсрочку:

— Может, все из-за этих супергеройских фильмов с их суперзлодеями? Тем психопатам, которым рань­ше хватало убийств и изнасилований, теперь хочется попасть в фильм про Бэтмена и заделаться Джокером или Пингвином.

— Ни один настоящий злодей не захочет быть Пингвином, — вставил я.

— Норману Бейтсу было достаточно просто на­ряжаться своей мамашей и бросаться на людей с но­ жом, — сказал чиф Портер. — А вот Ганнибалу Лек­теру уже приспичило отрезать лица и поедать печень жертв с бобами. Образцы для подражания стали бо­лее броскими.

— Не думаю, что дело в образцах для подража­ния, — сказал Оззи. — Может, это больше связано с темпами перемен в последние годы. Многовековой взгляд на мир, многовековые правила вдруг отбра­сываются. Традиции высмеиваются и искореняются.

Мужчина — или женщина — с неустойчивой психи­ кой видит, что все рушится. «Основа расшаталась, мир захлестнули волны беззаконья» ^[5]. Психопата будоражит анархия, хаос в мире отражает хаос его внутренней жизни, подтверждает его убежденность в том, что все позволено, что он имеет право делать все, что и вздумается.

Чиф Портер допил остывший кофе и скривился — тo ли из-за горечи, то ли из-за темы разговора.

— Для тех из нас, кто твердо стоит на земле, при­ чины не важны. Нам приходится разгребать последствия. — Он казался самым усталым человеком в мире. — Одди, что сделать, чтобы остановить то, что нас ждет? Что нужно от меня?

с ждет? Что нужно от меня? — Пока не знаю, сэр. Мы выяснили, что их злоде­яние запланировано на май, возможно, на эту неделю. Все.

— «Мы»? — Чиф выглядел озадаченным. — У тебя появились новые друзья?

— Вроде того.

— Тоже из органов?

— Не совсем.

— Когда я с ними встречусь?

— В свое время. Чиф, вы должны мне довериться. Мне не по душе скрывать от вас что бы то ни было, но сейчас по-другому никак.

— Этот город защищаю я, сынок. И не терплю са­моуправства и тех, кто склонен к нему.

— Да, сэр. Но гут дело в другом.

Мы сцепились взглядами.

— Не доверять тебе — все равно что не доверять себе, — в конце концов вздохнул Портер. — Пока забудем о твоих друзьях. Что еще известно о плохих парнях?

— Только три имени: Вольфганг, Джонатан, Селе­ на. Возможно, это даже не их настоящие имена. Лиц я не видел. Если узнаю что-то полезное, сразу вам со­общу.

Озвучив свои теории о крахе общества, теперь Оззи обращался скорее к намазанной маслом булоч­ке, чем к чифу или ко мне.

— Отлично, — произнес он и принялся за булочку.

— Где ты остановился? — спросил миф Портер.

— Не у старых друзей. Не хочу подвергать их ри­ску.

— Карла по тебе скучает, сынок. Она была бы рада повидаться.

Карла — жена чифа, добрая и обходительная жен­щина. Всегда относилась ко мне гораздо лучше родной матери.

— И я был бы рад, сэр. Мы скоро повидаемся. Когда все закончится.

Мои слова заставили Оззи переключить внимание с булочки с корицей на меня.

— Значит, ты вернулся домой не ради того, чтобы умереть.

Я мог сказать, что вернулся в Пико Мундо вовсе не ради этого, но если бы смерть подстерегла меня во время миссии, то сожалений у меня не осталось бы и, более того, я бы переступил мрачный порог, испыты­вая скорее благодарность, нежели страх. Они наверня­ка расценили бы мои слова как предрасположенность к самоубийству. Но я ничем подобным не страдал, а лишь всем сердцем стремился к девушке, которую по­терял. Незачем волновать самых близких друзей.

И поэтому я сказал:

— Нет, сэр. Я вернулся домой, потому что здесь во мне нуждаются. И потому, что она тоже здесь.

Несмотря на все мои заверения, тревога Оззи, по­хоже, ничуть не утихла.

— Ты хочешь сказать, ее прах.

— Да. И она, в каком-то смысле. Все мои воспо­минания о ней отсюда.

Мои приемные отцы обменялись взглядами, но ни тот ни другой ничего не сказали. Я решил, что они созвонятся, как только покинут парк и доберутся до автострады.

Мы сложили лотки, тарелки, приборы и остатки еды в ящики и переносные холодильники и загрузили их в просторный багажник переделанного «Кадиллака».

— Клубнику оставьте, — сказал Оззи, в послед­ний момент выхватив блюдо. — Утомленному путнику нужно что-то пожевать на трудном пути.

— Вы будете дома через пятнадцать минут, сэр.

— Это если ехать по кратчайшей дороге через жи­лые кварталы. А я, возможно, выберу более живопис­ный маршрут.

— Это все было не обязательно, — сказал ему чиф Портер. — Хватило бы и коробки пончиков.

Оззи поджал губы и неодобрительно нахмурился.

— Какая банальность — пончики для полицейско­го. Я стараюсь избегать банальностей в жизни ничуть не меньше, чем в книгах.

Уайатт Портер всегда был человеком доброй души, но никогда не любил обниматься так, как Оззи Бун. Однако на этот раз и он захотел получить свою долю объятий.

— Не забудьте передать Карле, как я ее люблю, — произнес я, — и скажите, чтобы не переживала за меня.

— Хорошо, что ты вернулся, сынок. Надеюсь, дни скитаний остались для тебя позади.

Я проводил взглядом их автомобили.

Мое внимание внезапно переключилось на озеро: оттуда донеслось хлопанье крыльев и хриплый клекот.

Не то восемь, не то десять перелетных цапель опусти­лись на границе пляжа и воды и рассеялись по бере­гу, не мешая друг другу охотиться. Больше трех футов ростом, полностью белые, за исключением желтых клювов и черных перепончатых лап, они, неторопли­во ступая, исследовали мелководье и выискивали, чем поживиться на завтрак. Выудив верткую рыбешку, они запрокидывали головы, и добыча, еще живая, соскальзывала в их длинные скользкие глотки. Я поду­ мал, что, наверное, даже крохотная рыбка с малю­сеньким мозгом способна испытывать ужас.

Ночь накануне возвращения в Пико Мундо. Кот­тедж у моря, в котором я, Аннамария и юный Тим спимв разных комнатах. Через открытые окна веет морем. Вместе с легчайшим ветерком доносится убаюкивающий шепот ласкового прибоя, разбивающегося о берег.