Книга Святой Томас, страница 16. Автор книги Дин Кунц

— Колоноскопию я тоже никогда не делал.

— Ну у тебя еще возраст не тот. Заслужишь это радостное переживание, если доживешь до моих лет. Короче, в нашем убежище у всех должно быть ору­жие — и не в ящике комода, а всегда с собой. Устро­ишься, и я подберу тебе что-нибудь подходящее. Позавтракать успел?

— Да, причем плотно, сэр. Мне бы только до­браться до кровати. Всю ночь не сомкнул глаз.

— Тогда пошли в дом, познакомишься с Мэйбель. Это моя жена. Она тебе понравится. Она всем нра­вится. Красавица. У нас не было гостей с тех пор, как здесь отсиживался космонавт, пока мы готовили ему документы на новое имя. Мэйбель истосковалась по приятным собеседникам.

Мэйбель Буллок оказалась миловидной дамой лет пятидесяти, опрятной и светловолосой. Она напомнила мне актрису из далекого прошлого — Донну Рид, кикой та предстала в фильме «Эта прекрасная жизнь». Когда мы зашли внутрь через заднюю дверь, Мэйбель стояла у кухонной раковины и чистила персики. На ней и было домашнее платье из тех, что женщины редко носили в последние годы, туфли с цветными союзками и белые носки.

Поначалу я не дождался от нее улыбки, но руко­пожатие было крепким, а поведение — доброжела­тельным. Ее прямой пристальный взгляд изучал меня, словно вся история моей жизни читалась у меня в гла­зах в несколько коротких строк.

— Он еще не полностью выглаженный и синий, но очень близок к этому, — сказала миссис Буллок мужу.

— Я подумал, что именно так ты и решишь, — ото­звался тот.

— Правда?

— С этим глупо спорить.

В седьмом томе своих мемуаров (это восьмой) я пи­сал о загадочной организации, в которую меня приня­ла Эди Фишер. Миссис Фишер скоро появится в этой книге. Она и другие говорили, что для своего возраста я необыкновенно выглаженный и синий, но мне так и не удалось добиться объяснений, что означает этот несомненный комплимент. Я был среди них новичком, и полную правду о том, кто они и чего надеются до­стичь, мне явно намеревались открывать постепенно, по мере того, как я буду заслуживать очередную пор­цию знаний.

Мэйбель наконец улыбнулась, и ее улыбка оказа­лась одной из тех, от которых ощущаешь себя членом любящей семьи. Она взяла мою руку в свои ладони, но не затем, чтобы еще раз поздороваться, а чтобы мягко ее сжать.

— С огромным удовольствием поможем всем чем сможем, — сказала она.

— Спасибо, мэм. Не хочется быть вам обузой.

— У тебя это не выйдет, даже если ты очень по­стараешься. — Она снова взялась за овощечистку. — Я делаю персиковый пирог к обеду, твой любимый.

Я не стал спрашивать, откуда ей известно, какой именно пирог мне больше всего нравится. Она сама скажет — или не скажет. Среди этих людей новичку приходилось жить по их правилам, даже если некото­рыми правилами с ним предпочитали не делиться.

— Персиковый пирог. Очень мило с вашей сторо­ны, миссис Буллок.

— Пожалуйста, зови меня Мэйбель.

— Да, мэм. Спасибо. Но я не ложился прошлой ничью и, боюсь, просплю обед. Больше всего мне сей­час нужна кровать.

— Значит, у нас будет поздний обед или ранний ужин.

— У него нет пушки, — сказал Дикон Буллок.

Его жена сначала изумилась, потом посмотрела на меня с суровым неодобрением.

— Почему такой славный молодой человек ходит без оружия?

— Не люблю оружие.

— Оружие к тебе никаких чувств не испытывает. Нет причин плохо к нему относиться.

— Ну это как посмотреть.

Она взяла пистолет, который все это время лежал на стойке, с другой стороны от корзины с персиками.

— Этот «кольт» у меня со дня свадьбы.

— Как давно вы замужем, мэм?

Она бросила на мужа полный любви взгляд.

— Девятого августа исполнится двадцать восемь лет. И только шесть плохих дней в нашем семейном счастье.

Ухмылка Дикона потускнела.

— По моим подсчетам, только пять, дорогая.

Миссис Буллок взяла нож, чтобы порезать персик, который только что почистила.

— Даже если бы у нас обоих было по пять, не все они совпадают.

Мистер Буллок заметно поразился.

— И сколько дней из твоих шести не совпадают, по-твоему, с моими пятью?

— Думаю, пара.

— И что же это за пара дней, когда я думал, что у нас все хорошо, а ты — нет? Теперь не засну нор­мально, пока не выясню.

Миссис Буллок подмигнула мне и обратилась к мужу:

— Эти размышления пойдут тебе на пользу.

Мистер Буллок снял шляпу и принялся ею обмахи­ваться.

— Похоже, у меня есть чем заняться днем.

Его жена повернулась ко мне:

— Нравится тебе оружие или нет, ты, насколько я слышала, умеешь и не боишься его применять.

— К сожалению, это было необходимо.

— И снова будет. Каким пистолетом ты пользо­вался последним?

— «Глок» с пятнадцатизарядным магазином.

— Какого калибра? — уточнила она.

— Сорок пятого АСР.

— Это двадцать первая модель, Дик?

— Подозреваю, что да.

— Есть у нас один экземпляр для этого молодого человека?

— Есть, и не один.

— Одного хватит, — заверил я.

— Одди, Дик проводит тебя в твою комнату. Вы­спись как следует, если сможешь, и не волнуйся на­счет ужина. Как будешь готов, так он и появится на столе.

— Спасибо, мэм. Вы очень добры.

— А вот этот господин насчитал пять дней, в кото­рые он был с тобой не согласен. И зови меня Мэйбель.

— Да, мэм.

Мистер Буллок повел меня через дом. В комнатах стояли обитые мохером диваны, на спинках кре­сел лежали кружевные салфетки, тикали каминные и иже одни большие напольные часы, с декоративных подставок каскадом свешивались ухоженные папоротники. На стенах висели вышитые картины в рамах, на создание которых явно повлияли литографии «Карриер-и-Айвс» ^[6], между парчовыми портьерами вид J нелись кружевные занавески. Мне показалось, что я провалился в прошлое лет на сто, а то и больше.

В моей комнате все выглядело примерно так, слов­но я приехал в гости к бабушке. Разумеется, если бы та единственная бабушка, которую я знал, не была профессиональным игроком и любительницей спирт­ного и не проводила большую часть жизни в дороге, спеша поучаствовать в очередном незаконном покер­ном турнире с высокими ставками. Я любил Перл Шу­гаре, мать моей матери, но бабуля Шугаре скорее бы свернулась в комочек, как мокрица, и отдала концы, чем провела хоть один день в такой викторианской упорядоченности и покое.