Онлайн книга «Легенда»
О войне. Такое короткое слово – и сколько всего в нем заключено. Кровь, смерть, сеча, голод, ужас, чума. Снова грянул смех. Кто-то взревел: – Несчастные варвары! Легкая пожива для дренайских копий. Ему ответили новые раскаты смеха. Рек разглядывал хрустальный кубок – такой красивый, такой хрупкий. Изваянный с заботой, даже с любовью, тонкий и изысканный, словно осенняя паутинка. Рек поднес кубок к лицу – в нем отразилась сразу дюжина глаз, и в каждом читалось обвинение. На миг Реку захотелось грохнуть кубком об пол и разбить его вместе с обвиняющими глазами. Но он этого не сделал. Не такой уж я дурак, сказал он себе. Пока еще нет. Хореб, трактирщик, вытер толстые пальцы полотенцем и обвел усталым, но настороженным взглядом зал. Ссору не обязательно останавливать окриком и кулаком – вначале бывает достаточно слова и улыбки. Война. Почему даже приближение ее низводит человека до зверя? Хоребу были хорошо известны почти все посетители. Семейные люди, крестьяне, купцы, ремесленники. Мирные, надежные, добрые в большинстве своем мужики. И вот они сидят, толкуя о смерти и о славе, готовые уничтожить любого, кого заподозрят в сочувствии к надирам. Стоит только послушать, с каким презрением они выговаривают самое это слово – «надиры». «Но скоро они прозреют», – печально думал Хореб. И как еще прозреют! Хозяин поглядел на дочек, разносящих кружки и вытирающих столы, и в глазах его зажегся теплый огонек. Крошка Дори, вспыхнувшая под своими веснушками от чьей-то вольной шутки; Беса – вылитая мать, высокая и белокурая; толстушка Несса – всеобщая любимица, просватанная за Норваса, пекарского подмастерья. Хорошие девчушки, радость, посланная ему судьбой. Взгляд Хореба упал на высокую фигуру в синем плаще, сидящую у окна. – Чтоб тебе, Рек, опять ты за свое! – пробормотал Хореб себе под нос. Он выругался, снял свой кожаный передник, взял наполовину полный кувшин с пивом, кружку – подумал – и достал из шкапчика бутылку крепкого вина, которую берег на свадьбу Нессы. – Поделись бедой – и она увеличится вдвое, – сказал он, усаживаясь напротив Река. – Одна голова плоха, а две еще хуже, – ответствовал Рек, наполняя свой бокал хозяйским вином. – Знавал я одного полководца, – продолжал он, вертя своими длинными пальцами бокал и наблюдая, как играет вино. – Он ни одного сражения не выиграл и ни одного не проиграл. – Как так? – Ты ведь знаешь ответ. Я тебе уже рассказывал. – У меня плохая память. И потом, я люблю слушать твои истории. Как это возможно – не проиграть и не выиграть? – А он сдавался при первой же опасности. Умно, правда? – Как могли солдаты подчиняться ему, если он никогда не побеждал? – Так ведь он и побежденным не бывал – а стало быть, и они тоже. – А ты бы пошел за таким? – Ни за кем я больше не пойду – а уж за воеводой и подавно. – Рек повернул голову, прислушиваясь к разговорам вокруг, и даже глаза прикрыл. – Послушай-ка их. Послушай, как они толкуют о ратных подвигах. – Откуда им знать, друг мой Рек? Они этого не нюхали и на язык не пробовали. Не видели, как воронье, кружа черной тучей над полем битвы, выклевывает глаза мертвецам, как лисицы выдирают жилы, как черви… – Замолчи, будь ты проклят! Мне напоминать не надо. И будь я проклят тоже, если пойду. Когда у Нессы свадьба? – Через три дня. Он хороший парень, заботливый. Всё плюшки ей таскает. Скоро она будет как бочка. – Не от плюшек, так от чего другого, – подмигнул Рек. – Да уж, – широко усмехнулся Хореб. Они сидели вдвоем среди накатывающего волной шума, молча и задумчиво попивали свое вино. Потом Рек подался вперед. – Первый удар они нанесут по Дрос-Дельноху. Известно тебе, что там всего десять тысяч человек? – Насколько я слышал, еще меньше. Абалаин только и знал, что урезывать регулярные войска, довольствуясь ополчением. Однако там шесть высоких стен и крепкий замок. Да и Дельнар не дурак – он сражался при Скельне. – Да ну? Это там, что ли, один воин вышел против десяти тысяч, швыряя горы в супостата? – Сага о Друссе Легендарном, – понизил голос Хореб. – Сказка о великане, в чьих глазах была смерть и чей топор наводил ужас. Собирайтесь в кружок, детки, и берегитесь темноты, где таится зло, покуда я рассказываю. – Паршивец этакий. Как ты пугал меня в детстве. Ты ведь знал его – Друсса? – Давным-давно. Говорят, будто он умер. А если и жив, то ему уже за шестьдесят. Мы бились вместе в трех сражениях, но я только дважды говорил с ним. И лишь однажды видел его в деле. – И что, хорош он был? – Страсть и вспомнить. Это было как раз перед Скельном и поражением Бессмертных – так, переделка. Да, он был очень хорош. – Неважный из тебя рассказчик, Хореб. – Ты хочешь, чтобы я, как эти дурни, без устали молол о войне, смерти и резне? – Нет, – покачал головой Рек, допив вино. – Нет, не хочу. Ты ж меня знаешь. – Знаю достаточно, чтобы любить тебя, хотя… – Хотя что? – Хотя ты сам себя не любишь. – Неправда. – Рек снова наполнил свой бокал. – Я себя очень даже люблю. Просто знаю себя лучше, чем других. – Порой мне думается, Рек, что ты чересчур требователен к себе. – Ну нет. Нет. Я требую очень немногого. Я ведь знаю свою слабость. – Странное дело. Чуть ли не каждый человек уверяет, будто знает, в чем его слабость. А спросишь его, он скажет: я, мол, слишком щедр. Ну а твоя слабость в чем? Давай выкладывай – трактирщики для того и существуют. – Ну, во-первых, я слишком щедр – особенно с трактирщиками. Хореб улыбнулся, покачал головой и умолк. «Слишком умен для героя и слишком подвержен страху для труса», – подумал он, глядя, как его друг осушил кубок и поднес его к лицу, вглядываясь в свое раздробленное отражение. Хоребу показалось, что Рек сейчас разобьет хрусталь, – таким гневом загорелось его лицо. Но молодой человек осторожно поставил кубок на стол. – Я не дурак, – тихо сказал он и замер, поняв, что произнес это вслух. – Проклятие! Разобрало-таки. – Давай-ка я провожу тебя в твою комнату. – А свеча там горит? – покачиваясь на сиденье, спросил Рек. – Ну конечно. – Ты ведь не дашь ей погаснуть, нет? Не люблю я темноту. Не то чтобы боюсь, ты ведь меня знаешь, – просто не люблю. – Я не дам ей погаснуть, Рек. Положись на меня. – Я полагаюсь. Я ведь спас тебя, верно? Помнишь? – Помню. Дай-ка руку. Я провожу тебя к лестнице. Вот сюда. Давай, переставляй ноги. Вот так, хорошо! |