Онлайн книга «Легенда»
На первой миле Оррин оказался в тридцати ярдах позади всех. Он бежал из последних сил, преодолевая боль в боку, не отрывая глаз от панциря своего предшественника. Пот ел глаза, шлем с белым лошадиным хвостом свалился с головы – к большому облегчению Оррина. На полутора милях он отстал на пятьдесят ярдов. Джилад, бегущий в числе первых, оглянулся и повернул обратно к еле дышащему гану. Он поравнялся с Оррином и побежал с ним рядом. – Слушай меня, – сказал он без одышки. – Разожми кулаки – так тебе легче будет дышать. Не отставай от меня и ни о чем другом не думай. Нет, не отвечай мне. Дыши на счет. Сделай глубокий вдох и сразу выдохни. Вот так. Делай такой вдох через каждые два шага. Ни о чем не думай – только считай. И держись за мной. Джилад занял место впереди Оррина и слегка ускорил бег. Друсс сидел на стене, наблюдая за концом состязания. Оррин бежал вместе со стройным командиром десятка. Почти все уже закончили бег и отдыхали, наблюдая за отстающими. Оррин все еще шел последним, но только десять ярдов отделяло его от усталого солдата из полусотни «Огонь». Солдата подбадривали криками – все, кроме «Карнака», хотели, чтобы победил он. Тридцать ярдов до конца. Джилад опять поравнялся с Оррином. – Выложись весь. Беги, жирная скотина! Джилад прибавил ходу и устремился вперед. Оррин прилип к нему, скрипя зубами, – гнев придал гану сил, и усталые мускулы словно ожили. Десять ярдов до конца. Оррин поравнялся с солдатом. Он уже слышал несущиеся из толпы крики. Солдат поднажал, скривив лицо в мучительной гримасе. Тень ворот упала на Оррина, и он рванулся вперед. Он влетел в толпу и покатился по земле. Он ни за что не поднялся бы сам – но другие руки поднимали его, и ставили на ноги, и хлопали по спине. – Ты походи, – сказал кто-то. – Это помогает. Давай-ка, двигай ногами. – И Оррин пошел, поддерживаемый с обеих сторон. Со стены раздался голос Друсса: – Полусотня последнего – еще круг. «Огонь» побежал снова, на сей раз трусцой. Джилад и Бреган усадили Оррина на выступ стены. Ноги у него тряслись, но дышать он стал чуть ровнее. – Прошу прощения за то, что оскорбил вас, – сказал Джилад. – Я хотел, чтобы вы разозлились. Мой отец всегда говорил, что злость придает сил. – Ты напрасно оправдываешься. Я все равно не стал бы взыскивать с тебя. – Я не оправдываюсь. Я мог бы пробежать это расстояние еще хоть десять раз – как и большинство наших. Просто подумал – вдруг поможет. – И помогло. Спасибо, что бежал со мной. – По-моему, вы бежали просто здорово, – сказал Бреган. – Я-то знаю, каково вам. Мы ведь почти уже две недели бегаем, а вы всего-то второй день. – Завтра опять придете? – спросил Джилад. – Нет. Я бы рад, но дел много. – Оррин внезапно улыбнулся. – С другой стороны, Пинар прекрасно управляется с бумажными делами, а мне чертовски надоело целый день принимать депутации жалобщиков. Приду, пожалуй. – Можно дать вам один совет? – Конечно. – Наденьте доспехи попроще. Меньше будете выделяться. – Мне полагается выделяться, – улыбнулся Оррин. – Я ведь ган. Высоко над ними Друсс и Хогун распили бутылку лентрийского красного. – Нужно немало мужества, чтобы сегодня вернуться к ним после вчерашних насмешек, – сказал Друсс. – Пожалуй. Нет, черт возьми, я полностью с тобой согласен и хвалю его. Просто непривычно как-то. Это благодаря тебе он обрел хребет. – Он не мог бы обрести его, если бы не имел – просто раньше он его не искал. – Друсс ухмыльнулся и потянул из бутылки, передав наполовину пустую Хогуну. – Мне нравится этот толстячок. Он из настоящих! Оррин лежал на своей узкой койке, подперев спину подушками, с глиняной чашкой в руке. Он твердил себе, что нет никакой доблести в том, чтобы прийти предпоследним, но чувствовал совсем другое. Он никогда не был хорошим бегуном – даже в детстве, но он происходил из семьи воинов и вождей и по воле отца прошел всю солдатскую науку. Он всегда хорошо управлялся с мечом – в глазах отца это искупало другие, более крупные недостатки. Например, неспособность переносить боль или понять после самых терпеливых объяснений суть ошибки, допущенной назредами в битве при Плеттии. Хотел бы Оррин знать, понравилось бы отцу, как сын его покатился по земле, стремясь обогнать простого кула. Он улыбнулся: отец, конечно, счел бы его сумасшедшим. Стук в дверь вернул Оррина к реальности. – Войдите! Это был Друсс – но без своего черного с серебром колета. «Удивительно, – подумал Оррин, – каким старым он сразу становится без своих легендарных одежд». Старик расчесал бороду и надел простую белую рубашку с пышными рукавами, собранными у запястий. Талию охватывал широкий черный пояс с серебряной пряжкой. Он принес с собой бутыль лентрийского красного. – Вот решил выпить с вами, если вы не спите. – Друсс придвинул стул, перевернул его и сел верхом – совсем как Хогун. – Зачем вы это делаете? – спросил Оррин. – Что? – Переворачиваете стул. – От старой привычки трудно избавиться – даже среди друзей. Это воинский обычай. Когда так сидишь, легче встать. Притом между твоим брюхом и человеком, с которым ты говоришь, оказывается солидная деревяшка. – Понятно. Я все хотел спросить об этом Хогуна, да так и не собрался. И как же приобретаются подобные привычки? – Их приобретаешь, поглядев на своего друга с ножом в животе. – Опять-таки ясно. Вы обучите меня этим штукам, Друсс, до прихода надиров? – Нет. Вам придется постигать их самому. Разве что мелочь какую-нибудь подскажу – авось и поможет. – Мелочь? Вы интригуете меня, Друсс. Назовите хоть одну. – Друсс подал Оррину чашу вина – сам он пил прямо из бутылки. Он отпил половину и сказал: – Ладно. Вот скажите-ка мне – почему наши люди каждое утро получают померанцы? – Это подкрепляет их и предотвращает кишечное расстройство. Освежает и притом дешево обходится. Так? – Не совсем. Это Бронзовый Князь завел в армии померанцы – отчасти по названным вами причинам, но в основном потому, что, если втереть померанцевый сок в ладонь, меч не будет липнуть к потной руке. А если натереть соком лоб, пот в глаза не попадает. – Я этого не знал. Хотя, наверное, должен был. И до чего просто! Расскажите еще что-нибудь. – Нет уж, в другой раз. Скажите лучше, зачем вы вышли на учение вместе с кулами? Оррин сел и вперил темные глаза в лицо Друсса. – Вы находите это неудачной затеей? – Смотря чего вы хотите этим достичь. Хотите завоевать уважение? |