Книга Лампёшка, страница 12 – Аннет Схап

Ноги подходят к окну, кто-то трясёт раму за ручку. Окно не открывается.

«Чьи же это ноги? — думает Лампёшка. — И почему я не дома? Ах, да! Ах, да — Марта».

— Что ж, может, оно и к лучшему, — говорит Марта.

Она подходит к стулу, на котором лежит Лампёшкина наволочка, и вытряхивает её. Девочка видит, как её одежда вываливается на пол. Один носок клубочком откатывается подальше.

— Всё-таки нет… — бормочет Марта. — Девочка всё же была. Но где она тогда? Не может же быть, чтобы её… В первую же ночь? Нет, не может быть…

— Здесь я, — подаёт голос Лампёшка и выползает из-под кровати.

Боже, как же Марта пугается! Словно Лампёшка — змея или крокодил какой. Или чудовище. Марта хватается за сердце и ловит ртом воздух.

— Это всего лишь я, — успокаивает её девочка.

— А вот этого я не люблю! — сердито отвечает женщина. — Когда прячутся и выползают из углов. В этом доме лучше так не делать, ясно? — Она порывисто подходит к Лампёшке и окидывает взглядом её платье. — Ты что, на полу спала? Прямо в одежде? Ну и ну!

«Мне было страшно, — хочет ответить Лампёшка. — Я что-то слышала в коридоре». Ей хочется спросить: здесь правда живёт чудовище? Его не держат на привязи? Оно меня съест — для этого меня сюда взяли, да? На языке вертится миллион вопросов. Но в утреннем свете такие разговоры кажутся нелепыми. И взгляд у Марты уж очень суровый, едва ли не грознее вчерашнего. И глаза по-прежнему красные.

— А другой одежды у тебя нет?

— Есть.

Лампёшка указывает на валяющуюся на полу кучку. Марта выуживает из неё пару вещей — платье и сорочку.

— М-да… Это, конечно, никуда не годится. Сошью тебе что-нибудь. Ох, можно подумать, у меня и без того дел мало!

Она берёт Лампёшку за подбородок, поворачивает её лицо к свету и рассматривает щёку. Девочка чувствует, что краснеет, хочет отвернуться. Щека ноет сильнее, чем вчера, так всегда бывает.

— Прочла я то письмо, — говорит Марта. — Я просила совершенно о другом, но так уж они, видно, порешили. Со мной, конечно, никто не посоветовался… как обычно. — Она вздыхает. — Не уверена я, что это правильное решение… м-м-м… Амалия. Тебя ведь так зовут?

— Эмилия! — испуганно восклицает Лампёшка. — Меня зовут Эмилия.

Амалия! Ещё чего не хватало.

— Хорошо, пусть так. Мы завтракаем на кухне, Эми-лия. — Марта поворачивается к двери. — Ты собак боишься?

— Э… — колеблется Лампёшка. — А они большие?

Очень большие. Когда девочка заходит на кухню, они подбегают к ней, спотыкаясь и пуская слюни, и лают, обдувая её тёплым собачьим дыханием. Лампёшка, крепко зажмурившись, даёт им понюхать свои ладони. Псы легко могли бы их откусить, но не откусывают. Здоровенный парень, которого она вчера видела в саду, оттягивает их за ошейники и шлёпает по мощным головам. Его они тоже не кусают, а лижут ему руки, с облегчением видит Лампёшка. Псы позволяют ему себя отпихнуть, отходят, клацая когтями, к камину и лениво разваливаются на ковре. Так это они так цокали в коридоре прошлой ночью? Самые обыкновенные собаки, самые обыкновенные звери? Не чудища?

— Это мой сын Ленни. — Марта слегка подталкивает парня к Лампёшке. — Пожми ей руку, Ленни. — Парень, заливаясь краской, не двигается с места, и Марта повторяет просьбу, на этот раз погромче. — Ну же, не робей!

Ленни намного выше и крупнее матери, но взгляд у него как у ребёнка. На его щеках уже пробивается щетина, но он страшно застенчив и боится даже поднять на девочку глаза. Тогда Лампёшка сама берёт его большую руку и слегка пожимает её:

— Приятно познакомиться, Ленни.

Дверь за её спиной отворяется.

— Неужели, — сердито ворчит Марта. — Явился-таки!

Человек в кожаном плаще молча усаживается за кухонный стол, подтягивает к себе тарелку и наливает кофе.

— Это Ник. — Марта снимает с плиты кастрюлю и несёт её к столу. — Он вроде и сам разговаривать умеет, но по нему не скажешь. Ник, задержись ненадолго, хочу тебя кое о чём попросить.

Ник размешивает сахар в чашке. Услышал он Марту или нет — поди пойми.

— Это Ама… нет… Эми… Как там тебя?

— Эмилия, — отвечает Лампёшка. — Точнее, э-э-э… Лампёшка, так меня прозвали… — Она хочет сказать «дома», но у неё сжимается горло.

— А вот и перловка.

Марта со стуком ставит кастрюлю на стол и принимается раскладывать кашу.

Ложки дзинькают по тарелкам и позвякивают в чашках. Сидящие за столом отхлёбывают кофе, глоток за глотком. Чавк-хлюп-дзинь — все молчат. В глубине кухни повизгивают во сне псы.

Лампёшка толком не знает, куда смотреть: на чужие лица, на жующие рты, на большие голубые глаза Ленни, которые то поглядывают на неё из угла, то упираются обратно в тарелку. Марта кормит его, как маленького, а заметив, что девочка наблюдает за ними, бросает на неё ледяной взгляд. Лампёшка опять отводит глаза и рассматривает тарелку. Пятна на скатерти. Свою полную каши ложку.

Ну и гадость! Вслух она этого не говорит, но думать — думает.

— Это же перловка! — восклицает у неё в голове мама. — Раньше ты её обожала.

Лампёшка ей не верит. Каша капает с ложки. Как слизь.

— Я каждый день её тебе готовила, когда ты была малышкой, неужто не помнишь? Ну же, попробуй — м-м-м!

Худой мужчина напротив засовывает себе в рот огромные ложки этого варева, каша стекает у него с подбородка. Лампёшка опускает ложку в тарелку. Её желудок на замке, он не хочет эту кашу.

— Надо хоть немного поесть, — не сдаётся мама. — Ну давай же. Наберёшься смелости для нового дня.

«Для первого дня, — думает Лампёшка. — Это только первый день первого года из семи. Каждый день этот завтрак. Эти молчаливые люди. Эти жуткие псы. Эта гадкая каша».

— Ну что же ты? — говорит мама. — Куда подевалась моя храбрая девочка?

Лампёшка сжимает зубы и пытается сдержать слёзы, но одна всё-таки выскальзывает и падает в тарелку.

Кап.

В кухне так тихо, что все вздрагивают от неожиданности.

Ленни разевает рот. Его губа дрожит.

«О!» — показывает он пальцем и тут же начинает всхлипывать вместе с Лампёшкой. От испуга её собственные слёзы тут же высыхают.

— Ах, да что ж такое… — Марта со вздохом ставит чашку на стол. — Вот тебе и на… — Она развязывает салфетку у Ленни на шее и утирает его слёзы. — Приступай уже к работе, девочка. — Ленни шмыгает носом и всхлипывает ещё пару раз. — Ты же посуду хотела помыть?

Лампешка пожимает плечами и, дрожа, кивает. Не то чтобы очень хотела, но с чего-то ведь надо начинать.

— Я тебе тазик выдам. — Марта жестом показывает сыну, что надо высморкаться, и опять оборачивается к Лампёшке. — И поешь хоть немного: наберёшься смелости для нового дня.