Книга Месть прошлого, страница 118 – Екатерина Гичко

Ранхаш сам шёл домой. Шёл в полном одиночестве по совершенно пустой улице. Солнце окрашивало растрёпанную косу ржаными всполохами и золотыми бликами купалось в остатках желтоватого вина. Шидай сглотнул, словно наяву почувствовав на языке рьяный вкус дики, отдававший в этот раз не предвкушением веселья, а большими неприятностями. Шёл Ранхаш твёрдо, лишь малость прихрамывал и пьяным не выглядел. Только странно небрежным… и вообще странным. Для самого себя. В распахнутом плаще, с растрёпанными волосами, с бутылкой в одной руке и дымящейся сигаретой в другой.

– Ох, Всеблагая… – отчего-то припомнил ошеломлённый Шидай покровительницу Гава-Ыйских болот.

Ранхаш остановился и, задрав голову, допил вино.

– Даже не поморщился, – восхитился Шерех, тоже многоопытным взглядом определивший дику.

Пустая бутылка полетела на мостовую, а харен, прикрыв глаза, затянулся сигаретой и выдохнул клубы дыма.

– Он же вроде ещё в сорок лет к табаку охладел, – удивился дед.

– Ба! – Викан поражённо уставился на брата. – Впервые вижу нашу хайрени такой уделанной! Дядя, а он точно пьян? Взгляд вроде трезвый, смотри, как глазищами полыхает. Да и на ногах держится уверенно.

– Да Тёмные бы побрали этот плащ! – Шидай стащился с себя неуступчивую одежду и взбешённо уставился на неё. – Чья это игрушечная одежонка?!

– Хороший плащ, – Шерех забрал у него одежду внука и набросил на свои плечи. Как раз впору пришлась. – Не беленись. Видишь, сам идёт домой. И по городу отлавливать не пришлось. Ты попомни, что прошлый раз было, когда он по ошибке хватанул вместо травяной настойки бодрящий отвар из твоих запасов.

Побледневший Шидай вздрогнул, вспомнив горящие леса, с воплями разбегающихся бандитов и теней – эти разбегались тихо – и парящего на фоне сумеречного неба дракона, на спине которого ужасающим духом возмездия восседал Ранхаш. Пожёг он тогда не только леса…

– Да и не пьян он ещё. Ой, смотрите, вторую прикуривает, – Викан кивнул на брата.

Ранхаш действительно отбросил пустой мешочек и, запалив пальцами последнюю из сигарет, затянулся дымом.

– Ещё как пьян, – Шидай глазам своим не верил.

– Ну захмелел немного, чего набросились, – заступился за Ранхаша брат.

– Викан, ему выпивку только нюхать можно! – взбешённо зарычал лекарь.

– Тихо-тихо, Шидай, – Шерех успокаивающе похлопал его по плечу. – Он же сам возвращается, видишь?

– Вижу, – лекарь нервно усмехнулся. – Шерех, пьяный Ранхаш всегда злой Ранхаш! И он идёт разбираться с тем, что его жутко бесит. И он идёт сюда. Ты понимаешь? Сам!

Шерех перевёл взгляд на внука. Тот как раз глубоко затянулся, с удовольствием выпустил дым и, раздвинув губы в усмешке, неожиданно подмигнул деду. Тот невольно поёжился и признался:

– Как-то непривычно…

Щелчком отбросив сигарету, Ранхаш зашагал в сторону дома.

Кусты за спинами ожидающих мужчин шевельнулись, и Шидай едва не зашиб локтем очередного посыльного.

– Хрибного тебе на спину!

– Простите, господин, – повинился тень. – Харена просто раздражает, когда мы перед глазами маячим.

– Тёмные с тобой! Что он натворить успел?

– Кроме драки в таверне, ничего. Мы успели разогнать горожан. Думали сперва, что беда будет: господин путь к дворцу держал, – Шерех не удержался и хохотнул, представив лицо хайнеса. – Но потом замер, постоял минут пять и к дому развернулся.

– Нас он хотел увидеть сильнее, – повеселился консер.

– Не радуйся, – мрачно осадил его Шидай, пристально наблюдающий за приближением Ранхаша.

Замер харен в четырёх саженях от ворот. Совершенно спокойно достал из кармана платок, насыпал в него что-то и скрутил.

– Внучок, ну чего ты там замер? – Шерех весело прищурился. – Проходи.

– Эх, Ранхаш, рассказать кому, что ты нажрался до табака, да никто не поверит, – Викан любезно распахнул калитку. – Иди, порычи на Майяри. Это ж она тебя до такого довела.

– Что у него там? – одними губами спросил у посыльного Шидай, бровями указывая на платок.

– Тёмные знают, – нахмурился оборотень. – Он взрывной порошок изъял, но не будет же он…

– В сторону! – рявкнул лекарь и, схватив друга и Викана за шивороты, отшвырнул их за спину.

Аккуратно завязанный снаряд врезался прямо в медный молоточек на столбе и разорвался. Грохот взлетел к переплетённым ветвям деревьев, вверх взметнулся снег, мёрзлая земля и стаи перепуганных птиц, ограда вогнулась в сад, а мужчин снесло на землю. Не успел затихнуть звук первого взрыва, как у покорёженной калитки упала раздувшаяся перчатка, и ещё один взрыв нещадно ворвался в уши, оглушая и придавливая к земле. Взвился дым, кашляя, Шидай подхватил за шиворот малость зашибленного Викана и пополз прочь. Шереха уже тащил на своём плече старый соратник и друг, никогда не бросавший его на поле боя.

– Стары мы, Шерех, для таких разборок, – прохрипел Ываший, затаскивая натужно кашляющего старика за угол дома. – Пусть молодые сами разбираются, а мы на кухне посидим, капустного рассола попьём. Ох и ядрёный он в этом году!

Ранхаш беспрепятственно прошёл сквозь дым и с предвкушающей улыбкой осмотрел окна. Дверь скрипнула, и на крыльцо вышла Майяри. Она внимательно обвела взглядом покосившуюся ограду, пару надломленных рябинок и задержалась взглядом на скрывающихся за углом сапогах Викана. Вскинув голову, девушка холодно посмотрела на харена.

– Если вы злитесь на меня, не надо калечить других, – сквозь зубы процедила она, без дрожи выдерживая пламенный взгляд оборотня.

Ранхаш сжал губы. Вот она – его боль! Его безумие, страх и мучение! Счастье и несчастье. Он попытался сделать шаг вперёд, чтобы до хруста сжать её в руках… но не смог пошевелиться. Все члены словно сковало. Мышцы вздувались в напряжении, но он лишь смог вздохнуть и разъярённо уставиться на такую спокойную девчонку.

– Придите в себя, – потребовала та, – и я отпущу вас.

Губы харена сжались, яростно полыхающие глаза прищурились, и Майяри едва не отступила. Внутри она была далеко не так спокойна, как внешне. Сердце испуганно дрожало, и по жилам растекались страх и дурное волнение. Дурное оттого, что даже такой харен – злой и опасный – радовал её и волновал. Ведь он вернулся. Пусть и разъярённый, но вернулся.

– Иди сюда.

Хриплый, до сердца пробирающий голос заставил Майяри встрепенуться и разбил её маску невозмутимости. Она испуганно посмотрела на харена и сглотнула. Из-под серебристых ресниц на неё смотрели текучие как мёд глаза. Властно, требовательно, повелительно. Ноги сами дрогнули, но Майяри опомнилась и осталась стоять на крыльце.

– Живее, Майяри.

Девушка испуганно отшатнулась. Харен не мог двигаться, не мог сам подойти к ней, но именно в этот момент она почувствовала настоящую опасность.