Книга Рыцари темного леса, страница 30 – Дэвид Геммел

— Ты не бесполезен. Ты спас Ариану даже и с од… один.

— Не бойся назвать меня одноруким, — засмеялся Элодан. — Я это и без тебя знаю. Как там твоя рана?

— Почти зажила. Ариана учит меня стрелять из лука. Когда я начну охотиться и приносить в деревню мясо, то буду чувствовать себя гораздо лучше.

Элодан вытер с лица пот и улыбнулся парню. Даже дураку видно, что мальчик влюблен в Ариану. Ариана тоже это видит, как ни грустно. Парень изо всех сил старается ей понравиться, только напрасно: Ариана, хотя они сверстники, взрослая женщина — и любит другого.

— Что привело тебя в этот лес? — спросил Лемфада.

— Мечта и цель. Обе они оказались напрасными. Перезимую здесь, а потом попробую добраться до Цитаэрона.

— Что за мечта у тебя была?

— Габала полнится слухами о здешних мятежниках, во главе которых стоит отважный герой. Все знают, что зовут его Лло Гифе и что он собирает в Прибрежном лесу могучее войско. Вот я и пришел, чтобы в это войско вступить.

— Лло не виноват, что о нем ходят такие слухи. Он только и сделал, что освободил горстку узников в Макте.

— Я и не говорю, что он виноват. Ладно. Я буду продолжать свою работу, а ты складывай поленья. — Однако Элодан не спешил браться за топор, и юноша спросил его:

— Почему ты пошел против короля?

— Слишком много у тебя вопросов, Лемфада — но я был таким же в молодости, и все мои вопросы касались былой империи. Один из моих предков завоевывал Фоморию и Серцию вместе с Патронием, другой погиб, сражаясь с номадскими племенами. Двадцать лет спустя его сын возглавил армию, которая разбила номадов и построила в степи города до самого Дальнего моря. Все это было во времена империи. — Элодан уставился на лезвие своего топора. — Но Габала, как это бывает со всеми империями, рухнула. Это правда, и с ней не поспоришь. Империи как люди: сначала они растут и мужают, потом старятся и дряхлеют. Когда завоевывать становится нечего, начинается распад. Истина печальная, но верная — нам преподали ее десять лет назад фоморийцы и серциане, подняв восстание. Ахак нанес им ответный удар и одержал блестящую победу. Но он знал, что победа эта недолговечна, и поэтому оставил мятежникам их земли, а сам вернулся домой.

Тогда я поклонялся этому человеку, видя в нем обещание грядущего величия. Он был габалийцем старого закала, и прошлое не давало ему покоя. Мы часто разговаривали об этом. Скажи мне, Лемфада, что отличает просвещенного человека от варвара?

— Науки, ремесла… зодчество?

— Да, и это тоже, но главное отличие — изобилие пищи и достаток. Варвар должен биться за каждый кусок, и ему недосуг заботиться о слабых и болящих. Они умирают, и выживают только сильные. Но мы люди просвещенные, и мы помогаем слабым, а сами жиреем и становимся ленивыми. Мы взращиваем семена собственной гибели. Триста лет назад мы были поджарым, варварским народом и завоевали чуть ли не весь мир. Но двадцать лет назад львиную долю нашей армии уже составили наемники, набранные из завоеванных варварских племен; только офицеры были габалийцами. Понимаешь, к чему я все это говорю?

— Не очень, — признался юноша.

— Король думает, что может обернуть все назад: искоренить слабых и нечистых, выжечь жир, и Габала воспрянет снова.

— Ты поэтому выступил против него?

— Нет, не поэтому. В ту пору я верил во все, что он хотел осуществить, однако вступился за дворянина по имени Кестер, когда того объявили нечистым.

— Почему?

— Чтобы вернуть долг, Лемфада. Я убил его сына.

— А-а, — больше Лемфада не нашел, что сказать, но следующий вопрос сорвался с его губ неожиданно для него самого. — Это очень страшно — потерять руку? — Взгляд Элодана стал холодным и отстраненным, но затем его худое лицо смягчилось, и он улыбнулся.

— Нет. Куда страшнее то, что нашелся человек, сумевший отнять ее у меня. А теперь давай работать.

Девушка не боялась, когда двое самых доверенных слуг Окесы привели ее в комнату Карбри, и не испугалась, когда рыцарь подошел к ней и огни свечей отразились в его красных доспехах. Страшно ей стало, лишь когда он улыбнулся и она увидела его белые зубы и холодный блеск его глаз.

Час спустя, ее тело, лежавшее на кровати, странно съежилось и стало похоже на пустой кожаный мешок, а глаза Карбри густо налились кровью.

Он сложил руки, как для молитвы. Свечи погасли. Комнату наполнило призрачное сияние, и семь кругов янтарного света возникли перед рыцарем, преобразуясь в лица.

— Добро пожаловать, братья, — сказал Карбри. Все лица странно походили друг на друга из-за коротко остриженных белых волос и налитых кровью глаз, но одно выделялось из всех — с косо поставленными глазами, высокими скулами и полными губами. Сильное лицо, лицо вожака.

— Красный растет, — сказал предводитель. — Скоро все будет нашим.

— Как продвигаются твои планы, брат? — спросил Карбри.

— В Фурболге все спокойно. Теперь мы кормимся подальше от города — где паника не столь заразительна. Кроме того, есть находки, исчезновение которых никого не заботит. Но все это пустяки. Когда Красный возобладает, король соберет свою армию, и восток первым ощутит на себе мощь новой Габалы. Что слышно о волшебнике Оллатаире, Карбри?

— Он ушел, брат, Океса направил к нему людей, но он наслал на них демонских гончих, и они обратились в бегство. Думаю, он нашел убежище в лесу.

— Ты еще не узнал, где он прячется?

— Пока нет. Меня озадачивает то, что там Красный растет не столь быстро, там сильны Белый — и Черный, я не понимаю почему.

— Возможно, причина в Оллатаире. Невзирая ни на что, его следует найти и уничтожить. Я выпускаю зверей.

— Но ведь они убивают всех без разбору?

— Конечно — такова их натура, — улыбнулся глава рыцарей. — Но беспокоиться не о чем, Карбри. Этот лес — рассадник смуты. Порядочным людям там делать нечего, а все, кто там обитает, обречены на смерть заранее.

— А если звери вырвутся из леса?

— Будь осторожен, Карбри, — посуровел предводитель. — Твоя слабость не прошла незамеченной. Зачем ты дал свой меч изменнику Эррину?

— Со скуки, брат. Без него он умер бы в первое же мгновение.

— Однако ты позволил ему ранить себя, и вследствие этого тебе понадобилась пища. Ты мой брат, Карбри. Всегда им был, но не рискуй больше так глупо. Судьба королевства и будущее мира находятся в наших руках. Нельзя допустить, чтобы наш поход против всяческой гнили и разложения потерпел крах. Мы многого добились в истреблении номадской язвы, но главное испытание еще впереди.

— Я готов к нему, брат, — склонил голову Карбри.

— В Фурболге только и разговору, что о лесных мятежниках, возглавляемых человеком по имени Лло Гифе. Что ты узнал о нем?