Книга Рыцари темного леса, страница 39 – Дэвид Геммел

— Что побудило вас помочь мне? Вы были другом Дианы?

— Не совсем так. Я лишь подготавливал ее побег. Обеспечил пересылку ее состояния и благополучно доставил сюда ее сестру. Я ждал саму госпожу Диану, но она прислала весть, что задерживается — должно быть, надеялась, что вы присоединитесь к ней. А потом… — Купец развел руками.

— Вы так и не объяснили, почему помогли мне.

— В моем поведении нет ничего зловещего, барон. Теперь я стал распорядителем имущества госпожи и очень серьезно отношусь к своим обязанностям. Его наследует госпожа Шира, которую я надеялся отвезти в Цитаэрон.

— Надеялись?

— Ее нет здесь. — Картан взглянул в глаза Эррину. — Она забрала себе в голову, что отомстит за сестру, и потихоньку от меня и моих людей наняла двух человек, чтобы те проводили ее через лес обратно в Макту. По-моему, она собирается убить Окесу.

— Она еще дитя, ее замысел безумен.

— Она лишь недавно рассталась со школой в Фурболге, но семнадцатилетняя девушка — уже не дитя, барон. Она высока ростом, хорошо сложена и невероятно упряма. Боюсь, что она выдала себя. В Пертии мы избавлены от ужасов, происходящих во всем королевстве. Но здесь полно шпионов и наемных убийц. Вчера я получил известие, что король посылает в Пертию свой флот. Тот придет сюда дней через десять, и порт будет закрыт для номадских беженцев.

— Почему вы сказали, что Шира выдала себя?

— Один из нанятых ею людей известен как человек короля, отъявленный шпион и убийца.

— Не вижу, чем я могу здесь помочь.

— Кто еще способен вернуть ее назад? Говорят, что ваш слуга — один из лучших следопытов в западных землях. Кроме того, ходят слухи, что в лесу появились какие-то чудовища. Я не хочу, чтобы госпожа Шира разделила участь своей сестры.

— Я тоже не хочу этого, сударь. — Эррин снова присел на кровать. — Но я не воин. Насилие мне отвратительно, и я плохо владею оружием. Поищите спасителя ненадежнее.

— Согласно моему опыту, барон, надежность человека редко определяется его способностью чинить насилие над своими ближними. Впрочем, в этом отношении я могу вам помочь. — Левой рукой Картан взял яблоко с подноса, а правой снял с пояса кинжал. Подбросив яблоко в воздух, он взмахнул кинжалом, снова поймал плод в левую ладонь и разжал пальцы. Яблоко было разрезано на четыре части.

— Замечательный фокус, но мне-то от него какая польза? — спросил Эррин.

Картан, встав, расстегнул свой кожаный с серебром пояс и передал его барону.

— Прошу вас, наденьте его.

— У меня есть свой.

— Не такой, как этот. Мой сделан Оллатаиром. Величайшим из мастеров. Стоит лишь притронуться к пряжке и прошептать его имя, и ваши рука и глаз начнут действовать вдвое быстрее. Этот пояс уже трижды спасал мне жизнь.

Эррин застегнул на себе пояс.

— Теперь ступайте к той стене и произнесите имя.

Эррин отошел, дотронулся до пряжки, отозвавшейся теплом на его прикосновение, и шепнул:

— Оллатаир.

Купец не спеша отвел руку назад, и кинжал поплыл к Эррину, который легко перехватил его. Убадай с несвойственной ему медлительностью вытащил собственный кинжал и двинулся к Картану, так, точно его ноги были налиты свинцом.

Эррин снова тронул пряжку и крикнул Убадаю:

— Стой!

— Он хотел убить тебя, — возразил слуга.

— Нет, он просто доказывал мне правоту своих слов. Вы ведь метнули кинжал изо всей силы?

— Да.

— Вашему подарку нет цены, Картан. Никогда не видел ничего подобного. Зачем вы отдаете его мне? Это нечто большее, чем долг перед клиентом.

— Верно. Я бежал из Фурболга, когда началась резня, но даже я не предполагал, как она разрастется. Сейчас я вкладываю деньги в армию, которая должна уничтожить Ахака, а также, смею надеяться, и то, что он собой воплощает, но это займет много времени. Мне нужны такие люди, как вы, Эррин, благородные не только по крови, но и по духу. Под знамя номадского купца никто не станет, а вот за человеком вроде вас пойдут охотно. Привезите Ширу назад до исхода десяти дней — тогда мы уплывем в Цитаэрон и соберем войско для освобождения Габалы. Согласны?

Убадай выругался, и Эррин усмехнулся в ответ.

— Согласен, как же иначе. Расскажите мне все, что знаете о людях, сопровождающих Ширу.

Они проговорили дотемна, и купец собрался уходить.

— К рассвету я приготовлю для вас лошадей и провизию. В лесу теперь бушуют метели, и Королевскую дорогу скорей всего замело. Есть и еще кое-что, чего я вам не сказал, Эррин.

— Что же?

— Шира вас ненавидит. Она уверена, что ее сестра задержалась из-за вас, и знает, что Диану убила ваша стрела. Она хочет убить не только Окесу, понимаете?

— Как не понять.

Мананнан ждал в роще за околицей деревни, а Руад Ро-фесса, он же Оружейник Оллатаир, ворожил в скрытой за деревьями пещере. Тут же рядом щипал траву Каун. Рыцарь побрился, и ветер приятно холодил его кожу.

К сумеркам чародей, серый от изнеможения, вышел из пещеры, расправил плечи, устало подошел к Мананнану и сел на траву рядом с ним.

— Готово, — сказал он. — Одно лишь слово — и врата откроются. Но я устал — дай мне немного времени, чтобы собраться с силами.

— Отдыхай сколько влезет. Я не тороплюсь.

— Я сожалею о том, что произошло из-за меня. Надеюсь, ты мне веришь. Я хотел только добра — и рыцарям, и всему государству.

— Я знаю. Надо было мне тогда отправиться с ними. Я тоже чувствую себя виноватым, Оллатаир. И хотел бы знать, что сталось с Морриган. Напрасно я не повидал ее. Она никогда не любила меня так, как Самильданаха, но заехать к ней было моим долгом.

— Ты бы ее не застал, как не застал и я. Ее родители сказали мне, что она сбежала из дома ночью, не взяв ни одежды, ни денег. Решила, должно быть, жить своей жизнью.

— Бедная Морриган. Влюбиться в рыцаря, давшего обет безбрачия, а потом проводить его в жерло ада. Какие же мы глупцы, Оллатаир! Мы разъезжали по девяти провинциям, насаждая порядок и правосудие, и чего мы этим добились? Посмотри на этот мир!

— Рыцари Габалы веками хранили гармонию мироздания. Ты спрашиваешь, чего мы добились? Я отвечу тебе твоими же словами: взгляни, каким стал этот мир, когда рыцари Габалы ушли! Пойдем, я хочу кое-что тебе подарить.

Руад привел Мананнана в пещеру, где горели две свечи. На деревянной подставке как новенькие сверкали серебром доспехи Мананнана. На шлеме высился новый белый плюмаж.

— Надень их. Я тебе гюмогу.

— Как ты это сделал?

— Я проделал другие ворота, ведущие в цитадель, и взял оттуда доспехи. Носи их с честью и гордостью.