Онлайн книга «По ту сторону звезд»
– А насчет того, что меня гложет… жути. – Этого недостаточно для ответа. – Недостаточно, – согласилась Кира и одной рукой подобрала карты с палубы. – Может, вынешь из меня больше, если сумеешь снова обыграть. – Может, сумею! – Глаза Фалькони опасно блеснули. Кое-как Кира справилась с колодой. Положила ее рядом со своим коленом. Одной рукой неаккуратно перемешала, а раздавая, зажимала каждую карту большим и указательным пальцем. Она чувствовала себя ужасно неуклюжей и готова была призвать на помощь Кроткий Клинок. Но не стала – потому что в тот момент ей не хотелось вообще иметь дело с чужью. Да и впредь бы ее не знать. Поскольку она не получила ответы на вопросы, она повторила их, а Фалькони в свою очередь спросил: – Что именно тебя так гложет? И добавил: – Как ты на самом деле лишилась руки? К огорчению Киры, она вновь проиграла, одна семерка против трех. Но вместе с тем она почувствовала и облегчение – больше нет возможности увиливать от правды. – Я недостаточно пьяна, чтобы говорить об этом, – призналась она. – В шкафчике есть бутылка водки, – сказал Фалькони. – Нет. – Она откинула голову, прижалась затылком к стене. – Водка здесь не поможет. – Вдруг почувствуешь себя лучше. – Вряд ли. Глаза ее наполнились слезами, и Кира заморгала. – Лучше я себя не почувствую, что бы ни выпила. – Кира, – с необычной мягкостью заговорил Фалькони, – в чем дело? Что с тобой происходит – на самом деле? Она выдохнула, это было больше похоже на рыдание. – Жути! Это я во всем виновата… – В каком смысле? – Он все время смотрел на нее в упор. И тогда Кира ему рассказала. Рассказала всю мрачную повесть, начиная с того, как невольно создала чудовище – помесь Карра, медузы и Кроткого Клинка, и что произошло с тех пор. В ней словно рухнула дамба, и волна слов и чувств хлынула наружу – поток вины, скорби, сожалений. Когда она смолкла, по лицу Фалькони невозможно было угадать, что он думает, лишь веки слегка опустились и складки у рта стали глубже. Он хотел что-то сказать, но Кира его перебила: – Беда в том, что я, наверное, не смогу сражаться против жутей. Во всяком случае, против тех, в ком есть частица Кроткого Клинка. Когда мы соприкоснулись, тот гуманоид начал меня поглощать. Если бы я не вырвалась… – Она покачала головой. – Мне их не одолеть. Мы слишком похожи, а их так много. Они задавят меня своей плотью. Если я столкнусь с Карром-Квоном-Клинком, они меня сожрут. Сожрут, я знаю… Плоть в Утробу. – Должен быть какой-то способ их остановить, – сказал Фалькони. Голос его стал октавой ниже, жестким, словно капитан боролся с каким-то скверным чувством. Кира приподняла голову, а потом откинула снова, ударившись о стену. При ускорении в 2 с четвертью g удар вышел сильным, болезненным, перед глазами вспыхнули искры. – Кроткий Клинок способен на многое. Я почти ничего о нем не знаю. Если он выйдет из-под контроля, как его остановить? История с жутями – это же худший вариант серой слизи, самореплицирующихся нанороботов [19]. – Она хлюпнула носом. – Жуть и есть. Самый жуткий сценарий. Они будут жрать, и расти, и строить… Даже если удастся убить то, во что превратились Карр и та медуза, Квон, останутся другие жути с семенами Кроткого Клинка, и любой из них способен начать все сначала. Господи, да если хоть одна частица Утробы уцелеет, она заразит кого-то, как это было у сигмы Дракона. Нет, нет никакого способа их остановить, нет! – Кира. – Никакого! И я не могу сражаться, не могу остановить их, не могу… – Кира! – Командный голос Фалькони словно рассек месиво мыслей в голове Киры. Льдисто-голубые глаза смотрели на нее в упор – твердо и почему-то успокаивающе. Она чуть расслабилась. – Да. Хорошо… Думаю, медузам приходилось раньше иметь дело с чем-то подобным. Или, по крайней мере, они знали, что такое бывает. Итари не удивилось. Фалькони склонил голову набок: – Уже лучше. А как они справились с жутями – ты что-нибудь знаешь? Она пожала плечами: – Трупами завалили, должно быть. В деталях я не разобралась, но, насколько я поняла, весь их вид оказался тогда под угрозой исчезновения. Возможно, не только из-за жутей, но из-за масштабов конфликта. И с Ищейкой они тоже столкнулись однажды, как мы сегодня. – Значит, Хоус прав: тебе следует поговорить с медузой. Вероятно, оно что-то тебе подскажет. Есть какие-то способы бороться с жутями, которые нам пока неизвестны. Кира не ожидала получить от Фалькони такую поддержку, но была ей рада. – Поговорю. – Она опустила взгляд на палубу, отскребла кусочек пищи, присохший к решетке. – И все же… это я виновата. Я во всем виновата. – Ты же не знала тогда. И не могла знать, – сказал Фалькони. – И тем не менее – я спровоцировала эту войну. Я и никто другой. Фалькони рассеянно постучал ребром колоды о палубу – хотя, пожалуй, он был слишком настороже, слишком внимателен, и жест его не был таким уж случайным. – Не следует это твердить. Такие мысли разрушают. – Это еще не все, – тихо, горестно выговорила она. Фалькони замер. Потом собрал лежавшие на палубе карты, добавил их в колоду, перетасовал. – Да? Начав исповедь, Кира уже не могла остановиться. – Я солгала вам. Моих товарищей убили не медузы. – То есть как? – Помнишь нумериста? Стоит мне испугаться, обозлиться, расстроиться – и Кроткий Клинок наносит удар… – По ее щекам катились слезы, Кира не пыталась остановить ни их, ни свои слова. – Когда я проснулась после крио, почти все в команде злились на меня – не совсем на меня, но причина была во мне, понимаешь? Планы колонизовать Адру отменены, нас лишили премии, экспедиция закончилась неудачей. В итоге я поссорилась с нашим врачом, Файзелем, а когда мы с Аланом отправились спать… – Она покачала головой и с трудом заставила себя продолжать: – Я все еще была на взводе, и потом… в ту же ночь Негар стала кашлять. Ей в легкие попал кусочек чужи, когда она вытаскивала меня, понимаешь? Она кашляла, кашляла, а потом… потом кровь, очень много крови. Я испугалась. Я ничего… ничего не могла с собой поделать. Испугалась. И… и Кроткий Клинок принялся колоть. Он… он заколол Алана. Юго. Сеппо. Дженнана. И все из-за меня. Это я виновата. Я их убила. Кира склонила голову, не в силах смотреть в глаза Фалькони; по щекам ее катились слезы, и Кира не сдерживала их. На груди и ногах «скинсьют» ощетинился в ответ на ее состояние. Киру это возмутило, она поспешно подавила реакцию чужи, заставила ее втянуть шипы. И вздрогнула, когда Фалькони обнял ее за плечи. Обнял и держал, и Кира позволила себе уронить голову ему на грудь и расплакаться в голос. С тех пор как она спаслась со «Смягчающих обстоятельств», Кира не имела возможности так открыто проявить свою скорбь. Столкновение с жутями пробудило старую боль и добавило к ней новую. |