Книга Феникс. Возродиться из пепла, страница 37 – Бекки Чейз

В учебниках его изображение встречалось и в другом виде, похожем на человеческий. Я думала, подобная мера нужна, дабы не отпугнуть необращенных, но как позже объяснил Данталион, это тоже ипостась Сатаны, и хоть два облика даны не всем, у демонов они не редкость. Темное начало и урожденных, и обращенных, должно окрепнуть и развиться, после чего демон обретает новую, устрашающую сущность и, наконец, зовется высшим. Судя по фреске, Сатана стал им сразу после падения. Неужели… и я когда-нибудь буду похожей на монстра?

Я отвожу взгляд и натыкаюсь на золоченую мозаику — под потолком поблескивают два слова:

«Absolvo te»[3].

Непривычная надпись для ада. Странно, что ее вообще сохранили.

А снизу, вдоль пола тянется черной вязью:

«Imperare sibi maximum imperium est»[4].

Вот это уже в духе Сатаны.

Еще раз посмотрев на обезображенное гневом лицо, я не могу сдержать любопытства и  оборачиваюсь к Люциферу:

— У тебя тоже есть вторая сущность?

И запоздало осознаю, что вопрос может его задеть, но он лишь ухмыляется:

— Показать?

Не уверена, что готова это увидеть.

— Н-нет…

И снова моя реакция его забавляет. С самодовольной улыбкой Люцифер потирает ладони:

— Тогда займемся делом.

Я не скрываю восторга, когда в его руке появляется пламя и легко исчезает, стоит Люциферу сжать кулак. Мне не терпится повторить, но, как и в случае самостоятельной тренировки, ничего не выходит.

— Еще раз, — мой нетерпеливый наставник на удивление спокойно повторяет «трюк». — Представляешь, направляешь и фиксируешь.

Вспыхнув, маленький огонек внезапно разрастается на ширину ладони, и я вздрагиваю.

— Боишься? — Люцифер удивленно приподнимает бровь. — Тогда понятно, в чем проблема.

Подойдя почти вплотную, он протягивает искрящийся шар, и через секунду тот оказывается в моих ладонях. Как загипнотизированная я слежу за всполохами пламени. Кожа нагревается до предела — я еле могу терпеть — но огонь не ранит. Это похоже на магию!

— Сначала научись его держать, — отстранившись, Люцифер медленно обходит меня и останавливается позади. — И что бы ни случилось — не выпускай.

Я слышу лукавые нотки в его голосе, и только тогда понимаю, в чем подвох. Внизу живота холодеет от предчувствия.

— Ты же… не…

— Приказы не обсуждаются, — дыхание щекочет ключицу.

Он слишком близко! А руки заняты огнем — ни оттолкнуть, ни отстраниться. Я даже повернуться боюсь. Вдруг уроню и к дьяволу спалю все вокруг? В панике я распахиваю крылья, но они — не преграда для Люцифера.

— Не отвлекайся.

Настойчивая рука, скользнув в ворот блузки, накрывает грудь. От дразнящего прикосновения сосок сжимается, а с губ срывается стон:

— Я… не смогу…

От напряжения сводит плечи, сердце колотится как бешеное. Не знаю, чему сейчас жарче — ладоням или пылающим щекам. Куснув за ухо, Люцифер прижимается пахом к ягодицам:

— А ты сосредоточься.

Второй рукой он задирает юбку. Я судорожно стискиваю бедра. Нет! Только не сейчас, когда я не могу сопротивляться.

Я должна удержать огонь!

Сознательная часть меня умоляет сконцентрировать мысли на пламени, а вторая, порочная, представляет горячие пальцы, пробирающиеся под ткань трусиков.

— Закрой глаза, — он отодвигает кружево в сторону. — И думай об огне.

В котором догорают остатки моего самоконтроля. И вот-вот сгорю я.

— Черт, — рвано выдыхаю я, когда Люцифер задевает клитор.

И словно играясь, поглаживает его круговыми движениями. Сначала легко и медленно, распаляя, а потом почти болезненно. А я… не знаю, что заводит сильнее. Люцифер снова пробуждает во мне низменные страсти; на тренировке с копьем был гнев, а теперь вот — похоть. В горле пересыхает, взгляд перестает фокусироваться на пламени, колени предательски дрожат. Если бы я не опиралась спиной на грудь Люцифера, то, наверное, рухнула бы на пол.

— Ты меня… убиваешь… — сбивчиво шепчу я.

Шею обжигает насмешливый выдох.

— И как ты хочешь умереть сегодня? — Люцифер тянет воротник блузки вниз и целует обнажившееся плечо. — Быстро или медленно?

Съязвить в ответ я не успеваю — он входит в меня двумя пальцами. Стиснув зубы, я откидываю голову назад и ловлю его самодовольный взгляд. Люцифер скалится, не таясь. И добавляет темп, погружаясь в меня все резче. Беззвучно хватая ртом воздух, я пытаюсь перекинуть пламя в одну руку. Наконец, мне это удается.

— Перестань,  — освободившейся ладонью я стискиваю его запястье.

Люцифер замирает и в отместку легонько кусает за шею.

— То есть выбираешь «медленно»?

Не имея возможность развернуться, я отталкиваю нахальную ладонь от своей груди и выставляю перед собой пылающий шар, прикрываясь им словно щитом. Сверкнув глазами, Люцифер создает еще один:

— Тогда держи два, раз ты такая способная.

Я не успеваю и охнуть, как обе руки снова оказываются заняты.

— Да как ты… ты… — от возмущения я не нахожу слов.

Я брыкаюсь, едва не уронив пламя, силясь если не вырваться, то хотя бы поправить задранную юбку. Или блузку запахнуть — что угодно, лишь бы прикрыться.

— На чем мы остановились? — Люцифер вводит в меня еще один палец. — Ах да, «медленно».

— Хватит, — всхлипываю я.

Ненавижу чувствовать себя беспомощной, но способа освободиться нет. А самое постыдное в том, что я отбиваюсь и протестую из принципа. Ласки Люцифера доводят меня до исступления, но я не хочу, чтобы для него это было всего лишь игрой. Он забавляется. Я же… увязла глубже, чем можно позволить. Слишком глубоко.

Настойчивые пальцы проскальзывают в меня снова и снова, и с каждым разом мое сопротивление слабеет. Сдалась! Опять сдалась. Обстановка кабинета расплывается словно в тумане. Звуки затихают, и сознание улавливает  лишь мои сдавленные стоны и отчетливое звяканье металла — Люцифер расстегивает ремень.

— Или все-таки «быстро»? — он снова прижимается, и я ощущаю напрягшийся член.

Убрав пальцы, Люцифер рывком приспускает мои влажные трусики и входит так мощно, что я вскрикиваю.

Толчок, еще один. Сильнее. Яростнее. Жестче.

Он вонзается так, словно пытается что-то доказать. Крепко сжимает ягодицы, с напором насаживает на себя. Не дает отстраниться ни на дюйм, и ускоряется с каждым ритмичным выпадом. Я давно не сопротивляюсь, и, задыхаясь, чувствую, как тугая наполненность внизу живота сменяется знакомым теплом. Тело дрожит.