Онлайн книга «Дела человеческие»
|
– Нет, я не хотела! – Но как только вы там оказались, он вас поцеловал, и вы его не оттолкнули… – Он не оставил мне выбора. – Вы могли бы уйти, дверь была не заперта… – Сначала я не знала, потом испугалась из-за ножа. – Но вы ведь никогда его не видели, ножа этого? – Нет. – Потому что его никогда и не было. Мэтр Селерье расправил плечи, секунду помолчал, обвел взглядом присяжных и произнес: – Никакого ножа не было. – Он еще раньше о нем говорил, и я ему поверила. – Мой подзащитный красив, как вы думаете? – Я не знаю. – Я просто спрашиваю вас, считаете ли вы его соблазнительным. – Какая разница? Что это меняет? – Вы находили его красивым, а из этого следует, что он вполне мог вас заинтересовать… – Нет. Я не хотела это делать. – Почему? У вас был возлюбленный? – Да. – Вы заявили следователям, что были девственницей, но последующий гинекологический осмотр установил, что у вас еще прежде были половые отношения. Она заплакала: – Я солгала, потому что мне было стыдно. – Почему? – Я боялась, что это станет известно моей матери, она ничего не знала. Она очень строгая, я уже говорила. – Для вашей матери девственность – это важно? – Да, она глубоко верующая иудейка. – До этого случая с месье Фарелем у вас были сексуальные отношения? – Да. – С кем? – Только с одним мужчиной. – Сколько они продолжались? – Несколько недель. – Почему они продлились только несколько недель? – Он хотел их закончить. – Сколько лет ему было? – Тридцать два года. – А вам? – Семнадцать лет. – Он был холост? – Нет. – Он был женат, у него были дети? – Да, трое. – Вы знали об этом? – Да. – Получается, до встречи с месье Фарелем у вас была связь с мужчиной на пятнадцать лет старше вас, отцом семейства, и вы заявили в полиции, что вы девственница… – Да, мне тогда было очень плохо, еще не прошли психологические последствия террористической атаки на мою школу, мать все больше и больше уходила в религию, я задыхалась в этой атмосфере, завалила экзамены на бакалавра, все шло наперекосяк. – В это время вы принимали антидепрессанты? – Время о времени, какие-то таблетки для сна. Мэтр Селерье сделал несколько шагов в сторону, потом вернулся на свое место. – Мадемуазель Визман, по какой причине вы разорвали те отношения? – Это он разорвал, потому что не хотел бросать жену. – Скажите, это правда, что вы угрожали ему, обещали послать жене все сообщения, которыми с ним обменивались? – Да. Потому что мне было очень плохо. – Мадемуазель Визман, вы обижены на мужчин? – Нет! Мэтр Селерье ненадолго замолк, потом продолжал: – Вернемся к фактам… Когда вы были в пристройке для контейнеров, месье Фарель стал вас ласкать, но вы среагировали далеко не сразу. – Это оттого, что я была в шоке. – Вы разделись. Вы не почувствовали себя в опасности, когда спустили джинсы? – Я боялась, он меня заставил. – Но вы не закричали? – Я не знаю, мне кажется, нет. В какой-то момент он закрыл мне рот рукой. Мне было так страшно! – А он говорит, что просунул палец вам в рот… Вы описываете насильственный жест, а он – другой жест, скорее эротический. – Нет, все было не так… Это неправда. – Он был жесток? Казался опасным? – Он тянул меня за волосы во время фелляции, которую заставил меня ему сделать, а потом сильно сжал мои запястья. Он как-то нехорошо смотрел на меня, а потом сказал: «Спусти джинсы». – Мой клиент утверждает, что вы выразили свое несогласие недостаточно ясно… – Не понимаю, ведь и так было ясно, что я не хотела, он знал, что делает. – Вы позвали на помощь? – Нет. – Мне больше нечего добавить. Мила залилась слезами. Мэтр Розенберг заявил председателю суда, что мэтр Селерье оказывал на истицу давление. Генеральный адвокат напомнил, что адвокат ответчика не имеет права дурно обращаться с потерпевшей. Он закусил удила: вопросы стороны защиты были тенденциозными, резкими – это просто неслыханно. Мэтр Селерье ответил ему, что защищает своего клиента: – Ведь это ему грозит опасность провести двадцать лет за решеткой, и мой долг открыть правду, я уважаю горе заявительницы, но несоответствия все же очевидны. Председатель объявила пятнадцатиминутный перерыв. Как только слушания возобновились, мэтр Селерье снова обратился к Миле. Он сказал, что в его намерения не входило задеть ее, а только установить истину. – Мадемуазель Визман, до встречи с месье Фарелем вам уже доводилось испытывать на себе сексуальную агрессию? – Нет. Он сделал паузу и снова заговорил: – Между тем на следующий день после того, как средства массовой информации рассказали о деле Вайнштейна и в сети появился хештег #РазоблачиСвинью, в вашем твиттере можно было прочесть следующий текст: «В тринадцать лет, когда я была в детском лагере и заболела, один из воспитателей зашел ко мне в комнату якобы для того, чтобы измерить мне температуру, и засунул руку мне в трусы. #РазоблачиСвинью». Вы помните этот твит? Мила разрыдалась. – Мадемуазель Визман, вы помните, что написали этот твит? – Даже не знаю. – Вы не помните, что к вам грубо приставал воспитатель, или не помните, что написали этот твит? – Не помню, что написала. – Но вы подтверждаете, что подверглись сексуальной агрессии? – Да. – Мадемуазель Визман, в каком году вы были в детском лагере? – Я уже не помню. – Однако это важно, поскольку вы утверждаете, что подверглись сексуальной агрессии со стороны воспитателя. – Мне было тринадцать лет. – Проблема в том, что вы только один раз проводили каникулы без родителей, в загородном летнем лагере, и вам тогда было десять лет. |