Онлайн книга «Пряная штучка»
– Какие дела на ночь глядя? – полюбопытствовала я и удивилась еще больше, когда возле лавки остановился наемный экипаж. Видимо, сосед договорился о карете заранее. – Срочные, – бросил он и подмигнул: – Не скучай тут, женушка. Уж поверь мне, Этан, скучать я не собиралась! Ни минуточки! Даже помахала рукой и мило улыбнулась, когда он бросил на меня быстрый подозрительный взгляд, прежде чем забрался в салон. Кеб отъехал. Опасность оказаться разоблаченной миновала. Я поднялась на второй этаж и тихонечко скользнула в мужскую спальню. Комната была погружена в темноту, но ради конспирации зажигать свечу не стала и передвигалась на цыпочках, тихонечко, как мышка. Открыла дверцы шкафа. Одежда плотника была развешена на деревянных плечиках, аккуратными стопками на полке лежало исподнее. Подозреваю, что в роли педантичного камердинера выступал Ирвин. Чтобы отличить, на какой полке хранились вещи самого подмастерья, а на какой его наставника, пришлось достать штаны, расправить и прикинуть размер. Одежда явно принадлежала Этану. – Ну, здравствуйте, кальсоны господина Гровера, – плотоядно улыбнулась я штанам, а потом разложила их на кровати и с помощью магии поставила смачный алый отпечаток женской пятерни на гульфике. Вернула вещь в шкаф, достала из кармана маленькие маникюрные ножницы и в тишине мстительно щелкнула тонкими лезвиями. – Зуб за зуб! Штаны за платье! Я же говорила, что ты попал, Этан… На следующее утро, едва лавка открылась для покупателей, на пороге появился знакомый страж, которому я оставляла жалобы на то, что в «Пряной штучке» стащили собственность. Когда визитер хмуро кивнул в знак приветствия и, решительно печатая шаг, направился к прилавку, в голову пришла неприятная мысль: не выловил ли славный блюститель порядка мальчишку-вора? – Вы пришли по поводу вывески? – деловито поинтересовалась я. – Ага, госпожа Колфилд, значит, вы в курсе, что в кулинарной школе своровали вывеску? – У Амелии? – встрепенулась я, надеясь, что страж не заметил, как мне было сложно сдержать довольную улыбку. Спасибо тебе, светлый божечка! Есть все-таки справедливость в этом мире! Я бы себя и святым знамением в твою честь осенила, но серьезный человек смотрит. – И она заявила, что грабитель вы, госпожа Колфилд! – Простите? – Я почувствовала, как меняюсь в лице. Тут тренькнул колокольчик, и порыв холодного ветра внес в лавку мадам Понфле, миниатюрную старушку в шляпке на седых кудряшках. – Пройдите на кухню, – указала я стражу рукой. Пока обслуживала словоохотливую клиентку, со второго этажа спустилась сонная Стаффи. Мимоходом кивнув покупательнице, глухая к внешним раздражителям, она вошла в кухню. Может, во всем была виновата погода, но соседи сегодня проспали и завтрак, и открытие лавки. Вдруг подруга с круглыми глазами вылетела из кухни, подскочила ко мне и горячо зашептала в ухо: – Мне кажется или в нашей кухне сидит страж? – Тебе не кажется. – Надо напоить его чаем? – Обойдется, – злобно передернула я плечами. – Он даже наши вывески не нашел, а все туда же – невиновных людей третировать! После ухода умирающей от любопытства мадам Понфле, я велела подруге повесить табличку, что лавка закрыта до обеда. Поджидая подозреваемую, то есть меня, блюститель порядка с интересом разглядывал сушившиеся на полотенце стручки жгучего перца. – Прежде чем вы продолжите меня огульно обвинять, – высказалась я без предисловий, – объясните: из каких соображений госпожа Осле взялась оговаривать честную королевскую подданную? Между прочим, я отдаю в казну города налоги и не приплачиваю фонарщикам, чтобы моя лавка светилась, как новогоднее дерево! Страж опешил от напора и промямлил: – Ну… всем известно, что между вами некоторые недопонимания… – Не знаю, какие недопонимания со мной у Амелии Осле, но лично мне абсолютно без разницы, чем занимается она! – Но приглашение в вашу лавку висело на заборе кулинарной школы. – Покажите мне закон, где запрещается вешать объявления на заборах кулинарных школ! – использовала я самую простенькую репортерскую уловку. Столичные блюстители порядка собаку съели на спорах с газетчиками и откуда-нибудь обязательно выкапывали запрещающий указ от местных властей, а вот провинциальный растерялся, не понимая, как ответить. – А знаете что? – я сама не поняла, как разъярилась. – Что? – испугался он. – Я подам в суд на мадам Осел за клевету! А на вас лично напишу жалобу! – На меня-то за что? – Не помню, чтобы вы торопились искать сворованные в нашей лавке вывески, а когда дело коснулось хозяйки кулинарной школы, пришли лично невиновных людей обвинять! И вообще, – разошлась я, – мне скрывать нечего! Обыщите дом! Я ткнула пальцем по направлению к кухонной двери, в проеме которой маячила и делала мне страшные глаза побледневшая в цвет белого воротничка Стаффи. Понять бы, на что она пыталась намекнуть. – То есть, – откашлялся страж, – вы не будете против, если я посмотрю по комнатам… – Более того, я настаиваю! Действуйте! Начнете с чердака, погреба или садового домика? Со стороны Стаффи раздался сдавленный писк. Пока страж стоял спиной, она со скорченной гримасой яростно жестикулировала руками, точно умоляя остановить обыск, и в памяти вдруг всплыло размытое воспоминание, совершенно неотличимое от сна. Будто среди ночи подружка откуда-то вернулась. Пахнущая осенними листьями и холодом, она забралась на кровать, прижалась к моей спине и пробормотала нечто похожее на «Не благодари». Проклятые жгучие перцы! Мы, точнее Стаффи и Ирвин, действительно «свинтили» вывеску из кулинарной школы! Более того, похоже, предмет возмутительного грабежа был спрятан где-то в лавке! «Вы с ума сошли, сволочи?!» – безмолвно, но яростно я покрутила пальцем у виска. «Воровали в помутнении рассудка, добрая хозяйка! Очнулись, а уже прячем!» – так же молча развела руками Стаффи. «Вы же взрослые люди! Чем думали?! Почему просто не выкинули?» – постучала я кулаком себе по лбу. Если по отдельности подружка с Ирвином еще проявляли здравомыслие (особенно Ирвин), то вместе – демонстрировали стадную глупость. Тут страж обернулся. Безмолвный скандал пришлось остановить и по-идиотски улыбнуться. – Начнем отсюда, – неуверенно указал блюститель порядка на чулан, где хранилась перечная настойка для трактира и внутри царили запахи, способные свести с ума. Надеюсь, что наш дознаватель не страдает пагубной привычкой и не захлебнется слюной. – Прошу, – скрепя сердце пригласила я. Казалось бы, свершиться правосудию ничто не помешает, но сверху донесся нечеловеческий вопль: |