Онлайн книга «Передружба. Недоотношения»
|
– Он мне не нравится. – Ты его даже не знаешь. Наш диалог похож на игру в теннис. Только без криков. – Так познакомь. Приведи его домой, и я с ним поговорю. – Ты серьезно? – Хлопаю дверцей холодильника, сжимая в руке палку колбасы. – Мы с ним только начали общаться. Может быть, я сама разберусь? – Тогда я должен поговорить с Богданом. Он обещал присматривать за тобой. Боги! Кто-нибудь спасите меня от этого унижения. Присматривать и контролировать каждый мой шаг – разные вещи. Им так не кажется? – Почему ты не можешь поверить в меня? Я что, по-твоему, не способна отличить хорошего человека от плохого? Я когда-нибудь делала глупости, которые совершают семьдесят процентов подростков? Доставляла вам с мамой проблемы? Позорила? Папа напряженно вздыхает и забирает у меня колбасу. Подходит к кухонному островку и делает два больших бутерброда, пока я молча наливаю чай. Садимся за стол и смотрим друг другу в глаза. – Я волнуюсь за тебя, дочь. И не хочу, чтобы тебя кто-то обидел. – Я сама кого хочешь обижу. – Ты у меня умница. Я это знаю. Но мальчики умеют пудрить мозги. Сам был таким. – И многим ты запудрил мозги? – Только одной не смог, – с улыбкой отвечает он. – Твоя мама была той еще штучкой. Самая красивая первокурсница в нашем университете. – Ну-ка, ну-ка… – усмехаюсь я. – Поподробнее, пожалуйста. – Ох-х-х… Сколько я ее добивался. И не я один. У нее была целая толпа поклонников, но она никому не отвечала взаимностью. Крутила носом и закатывала глаза, слушая комплименты. – И как же ты ее покорил? Слышится звук открывающейся входной двери и шорох пакетов. – Леша! Ты мне нужен! – Вот так и покорил, Лисенок. Я был рядом, когда она нуждалась во мне. – Отец встает из-за стола. – Леля! Ты что, сама тащила пакеты наверх?! Остаток вечера посвящаю учебе. Тест по алгебре, сочинение по русскому, разбор текста по английскому. В начале одиннадцатого решаю прилечь ненадолго и незаметно отключаюсь, но в сон внезапно врывается мелодия из фильма «Оно». Отвечаю на звонок и бормочу сонно: – Что тебе надо, Кот? Я уже сплю. – Ты дома? – Нет, блин! В клубешнике. Задремала тут в туалете. – Я серьезно. – Дома, конечно. Который час? – Двенадцать. Я за дверью. Сможешь выйти на пять минут? Мозг потихоньку включается, улавливаю в голосе Богдана тревожные и взволнованные нотки, приправленные нетерпимостью. – Что случилось? – Нужно поговорить. – Ладно. Сейчас выйду. Тихо крадусь к спальне родителей и прислушиваюсь. Вроде спят. Так же на цыпочках пробираюсь к двери и медленно поворачиваю защелку. Богдан стоит, опираясь о противоположную стену, руки в карманах, голова опущена. Он поднимает подбородок и его взгляд ударяет по лицу. – Долго ты собиралась скрывать? Закрываю за собой дверь и прижимаюсь к ней спиной, складывая руки на груди: – Кирилл хотел сам тебе все рассказать. – А ты не хотела? – Что за предъявы, Кот? Ты ведь все теперь знаешь. В чем проблема? – Проблема в том, что узнал я не от тебя. – Детский сад, – вздыхаю я. – Я хотела сказать, но Кир попросил… – А ты теперь его во всем слушаешь? – рычит Богдан. – Я думала, это будет правильно. Он твой друг. Он хотел сам с тобой поговорить. – О-о-о… Он поговорил. – И что теперь? Будешь обижаться? Ты же мечтал, чтобы я нашла контакт с твоими друзьями. Вот! Я нашла! – Но не мутить с ними, Лисенок. Кирилл тебе не подходит. – Я вроде бы не теряла мозги. Они на месте. И я могу думать и принимать решения самостоятельно, если ты не знал. – Я знаю. Знаю, что ты всегда принимаешь решения сама и никогда не думаешь о последствиях. – Что-о-о? Это я не думаю о последствиях? Да ты… Ты… Кот делает несколько быстрых шагов вперед и останавливается рядом, вжимая меня в дверь. Его глаза похожи на расплавленный металл, губы сжаты в тонкую полоску, а грудная клетка упирается в мои руки, которые служат слабым щитом. – Он тебе нравится? Столько злости, столько обиды… И я уже не могу разделить эти чувства на свои и его. Кажется, они перемешиваются в воздухе и льются нам на головы. Вспоминаю, как смотрела на Кота и Окси, когда они были вместе. Мне было больно, а никто из них этого даже не замечал. Я пыталась заставить себя забыть, пыталась отпустить и больше не возвращаться к излому, но… он был. – Да, – отвечаю смело, но быстро теряю настрой. – Нет… Я не знаю… Может быть. Мы всего пару дней общаемся. – Бо, не надо… Он… – уже спокойнее произносит Кот и ударяет лбом о мою макушку. – Ты сейчас будешь мне рассказывать, какой твой друг плохой? Это подло. – Ты для меня важнее. Мне пофиг, как это выглядит. Я очень хорошо его знаю. И знаю, как он относится к… девушкам. Ты такого не заслуживаешь. – То есть ты не веришь, что я могла бы по-настоящему его заинтересовать? Не веришь, что я куда умнее, чем все ваши куклы, вместе взятые? – Ты перекручиваешь. – Это ты перекручиваешь. Еще ничего не произошло. Мы всего лишь переписываемся. Хватит, Кот. Ты мой друг, но мне достаточно опеки и контроля от родителей. – Ладно, – тяжело вдыхает Богдан и обхватывает руками мою голову, закрывая ладонями уши. – Лисенок… – тихо произносит он. Не могу разобрать следующих слов, потому что сердце нашло где-то ударную установку и фигачит по барабанам, раскрывая старые раны. Богдан целует меня в нос, крепко зажмуриваюсь. – Пожалуйста, держи меня в курсе. Бо, я очень тебя прошу… Я тебе ничего не запрещаю, но знай, что я против. Кот отстраняется, смотрим друг другу в глаза. Не знаю, что на меня находит, но внутренняя мазохистка рада тому, что произошло. Рада этим эмоциям. Он здесь. Он злится. Он волнуется за меня. Он… Ревнует? И я, чтобы получить еще дозу, говорю глупость: – Он мне реально нравится, Кот. Богдан едва заметно дергает подбородком и цедит сквозь зубы: – Это ненадолго. – Ты хоть раз можешь порадоваться за меня? – Я порадуюсь, когда для этого будет повод. – Какой же ты… – качаю головой, – эгоист. Я всегда была рядом с тобой. Всегда… В любой ситуации. Даже когда считала, что ты не прав. А ты… Ты только и можешь что… Знаешь что? Уходи. Уже поздно. Я хочу спать. |