Онлайн книга «Передружба. Недоотношения»
|
– Сначала мне нужно поговорить с Бо. – Говори, – тут же отвечает Кирилл. – Наедине. – Воу, братан! – Тон Кирилла не пышет юмором, скорее презрением. – Девочка со мной. Она моя почетная гостья. Не хочу ее отпускать. – А у девочки что, нет права голоса? – Есть! – показываю голос во всей красе. – Мы вроде бы на дне рождения, может, будем праздновать? Нет никакого желания выслушивать нотации Кота, я уже и так поняла, что он был прав. Нечего мне здесь делать, но гордость не позволяет признаться в этом. – Малышка Бо дело говорит, Кот. Веселись! Кирилл собирается утянуть меня за собой, но Кот хватает меня за свободную руку. – Лисенок, нужно поговорить. – Руки убрал от моей девчонки! – взрывается Синьков. – А она уже твоя? – Я вообще-то здесь! – Мы же с тобой договорились, Кот. Разве нет? Она сама решит. И она здесь, потому что пришла по своему желанию. Не лезь! – Мы договорились только о том, что я не трогаю тебя, пока Богдана не попросит. Я тебя и не трогаю. – Так! – повышаю голос, впитывая злость и с одной, и с другой стороны. – Закончили шоу! Кот, мы поговорим с тобой чуть позже. Когда вы оба успокоитесь. На лице Богдана появляется каменная маска, но я успеваю заметить проскользнувшее в глазах разочарование. – Кир, – смотрю на этого доминанта недоделанного, – я не собачка. Не надо надевать на меня поводок и пытаться дергать. Ясно? Выдыхаю и чувствую в кармане вибрацию мобильного телефона. Наверное, мама… – Есть здесь комната, где тихо? Мне нужно поговорить по телефону. – Да. Пошли покажу, – говорит Кирилл. – Вернусь и поговорим, – оборачиваюсь к Богдану. Но он смотрит не на меня. Нехорошо смотрит. Ой как нехорошо. В дальней части дома действительно тише. Самое то для спектакля «приличная дочь». Отыграю его, вправлю мозги двум идиотам и уеду отсюда, пока еще чего-нибудь не случилось. Не позволяю Кириллу зайти за мной следом в комнату: – Я сама. – Окей. Здесь подожду. Чувствую себя заключенным под конвоем, но сейчас некогда возмущаться. Закрываю дверь, но шум музыки все еще просачивается через стены. Вижу у окна свое спасение – телевизор, накрытый вязанной крючком салфеткой, а рядом пульт в целлофановой упаковке. Включаю первый попавшийся канал и, по счастливой случайности, успеваю принять звонок, вероятнее всего, на последнем гудке. – Алло, – бодро произношу я, подходя к окну и вглядываясь в темный двор. – Лисенок, ну как вы там? – Все хорошо, мам. Смотрим фильм. – Ты долго не брала трубку, я еле успела отца у двери поймать. – Забыла телефон на кухне, когда заваривали чай… Пока добежала… – отмазки в стрессовой ситуации рождаются сами собой, а за ними с огромным топором в руках шагает чувство вины. «Голову с пле-е-еч!» – вопит оно голосом Красной королевы [3]. – Где Маруська? Дай я хоть поздороваюсь с ней. – Она… – Паника бьет в живот. – Она в туалете. Хочешь, перезвоню, как выйдет? – А она там что, надолго? Ей плохо? Вот я попала… И ведь даже не подумала, что Маруся будет нужна рядом. – Нет… – Богдана, что вы пили? Скажи мне, а я скажу, что нужно сделать. – Мам! Только чай. Все в порядке, честно! У нее живот побаливал, вот я и думаю, что она может задержаться… Если честно, хочется стукнуться головой о стекло. Так ужасно я себя еще не чувствовала. И зачем? Ради чего? Ради Кирилла? Веселья? К черту все это! – Ну ладно. Привет ей тогда передай, как выйдет. Если вдруг станет хуже, сразу позвони мне. Тихонько выдыхаю, касаясь ладонью напряженного живота: – Конечно. – Я наберу тебе еще, как Ангелочек заснет. – Да, мамуль. Хорошо. Убираю телефон в карман и опираюсь ладонями о подоконник. Напряжение отпускает, и силы покидают тело. Что я делаю? Мне невесело. Мне не нравится Кирилл. Осознаю промах так отчетливо, что хочется завыть, хоть на небе и не видно луны. Кому я хотела что-то доказать? Коту? Оксане? Всем вокруг? Я так отчаянно стараюсь быть собой, но все равно подстраиваюсь под ожидания других. Выхожу из комнаты. За дверью стоит Кир, глядя в телефон с хитрой улыбкой на губах. – Я ухожу. – Что? Почему? Ты же сказала, останешься до двенадцати. – Передумала. Кирилл убирает телефон в задний карман джинсов и подходит ближе: – Я тебя не отпускаю, малышка. – А я и не спрашиваю. Делаю шаг в сторону, Кирилл толкает меня в плечи и прижимает к двери. Поднимаю руки, чтобы его отпихнуть, но он перехватывает их и до боли сжимает запястья, продолжая давить на меня грудью. – Пусти. – Не-е-ет. – В лицо ударяет смрадное дыхание. – Я больше недели за тобой бегаю. Ты кем себя возомнила, а? – Я не просила тебя… – Не просила? Коне-е-е-ечно. Ты же у нас «мадам-никому-не-дам». Не переживай, я сам возьму то, что мне нужно. Он наклоняется к моему лицу. Отворачиваю голову, не переставая брыкаться. – Кир, тебя ждут друзья! – Подождут. Мы недолго. Чувствую влажные губы на щеке. Мерзкие мурашки разбегаются по коже. – Отвали от меня! – Да хватит уже, Богдана. Не строй из себя недотрогу. Ты хотела оказаться здесь. Все хотят. – Я – не все! – злобно шиплю я и сгибаю ногу в колене. Не уверена, что попадаю в нужную точку, но эффект есть. Синьков отшатывается назад, прижимая руки к паху. По идее, он должен корчиться пару минут, но оживает куда быстрее, снова бросается на меня и внезапно натыкается на преграду. Кот толкает Синькова к стене, закрывая меня спиной. – Оп-па… Герой-любовник нарисовался, – смеется Кирилл. – Пришел спасать свою маленькую подружку? – Я тебя предупреждал… – О чем? Что она фригидная психичка? Нет. А стоило бы. Что же ты за друг такой? Кот заносит руку для удара. Перехватываю ее, останавливая бессмысленную потасовку. – Твоя самооценка не знает границ, Синьков. Прикинь, ты не нравишься всем на свете. Нормальным девушкам, например. |