Онлайн книга «Отношения под запретом»
Он сморщился. – Ты знаешь, что здесь написано двадцать два и три четверти? – Знаю, – я улыбнулась еще шире. – Это означает, что ты проиграла! Я прикусила губу и опустилась перед ним на колени. – Знаю. Можешь оставить свои наколенники… и рабочий пояс. * * * Час спустя мы с Грантом, уже куда более спокойным, ходили по «Хоум депо». Раз мы приехали в хозяйственный, я решила посоветоваться заодно и насчет плитки двух видов, которую присмотрела для ванной. Проход был перекрыт – рабочие снимали палету с верхней полки с помощью автопогрузчика, и Грант отправился за тележкой. А со мной затеял разговор какой-то строитель. – Что, решаете, какую выбрать? Берите натуральный камень, не прогадаете. – А почему не керамику? – Керамика легко отбивается, а камень нет. Если вам нравится та, которая у вас в левой руке, у них тут есть такая же, но состаренная. Камень практически не щербится, а уж состаренный камень даже не представляю, чтоб отбился. – Спасибо, буду знать. Он улыбнулся. – Без проблем. – А вы плиточник? – Нет, я по специальности штукатур. Подошел Грант, катя перед собой высокую тележку, на которых перевозят габаритные грузы. Остановившись рядом со мной, он с подозрением уставился на моего собеседника. – А я как раз искала штукатура! Вот не думала, что найду мастера в «Хоум депо»! Парень вынул из заднего кармана бумажник, достал визитку и с улыбкой подал мне. – Понадобится помощь – обращайтесь. Я кивнула. – Еще раз спасибо, что подсказали насчет плитки. Когда он отошел, я повернулась к Гранту. – Я нашла штукатура! Грант выдернул визитку у меня из пальцев. – Который мечтает забраться тебе в трусы! Тащишь мусор всякий… – и он скомкал карточку. – О боже, да ты ревнуешь? – Еще чего! Просто охраняю свою территорию. – Это одно и то же. – Как угодно. Показывай плитку. Я широко улыбнулась и протянула нараспев: – А Гра-ант ревну-ует! Он покачал головой. – Ты просто заноза в заднице, ты в курсе? Я приподнялась на цыпочки и коснулась его губ. – Тебя легко доводить. Даже отыскав состаренную плитку, я все еще не могла решиться, поэтому Грант загрузил по коробке каждого вида в тележку и сказал, что выложит их на полу ванной, чтобы я увидела, а лишнюю вернет. На парковке он не смог закрыть багажник; гипсокартон пришлось привязывать, чтобы не вывалился. Зрелище было феерическое – дорогущий «Мерседес», обмотанный веревкой, удерживавшей строительные материалы. – Что-то мне подсказывает, что раньше в этой машине не возили гипсокартон. – Я нанимаю специалистов, потому что у меня много дел, а не потому, что я безрукий. – Знаю – и ценю, что ты нашел для меня время. Грант долго смотрел мне в глаза, переводя взгляд с одного на другой, и кивнул: – Поехали, закончим твою ванную. Но на этот раз мерить буду я! Айрленд Через неделю наши с Грантом отношения потеплели почти до такого же комфортного градуса, какими были до бранча Мии. Почти каждый день мы обедали в кабинете Гранта и ночевали то у него, то у меня. Но о детях мы больше не заговаривали – просто жили дальше, и все. Я для себя решила пока не решать, что для меня важнее – дети или Грант. Положилась, как сказать, на волю случая: вдруг в будущем выяснится, что Грант – это не мистер Вечность или со временем он смягчится. Эта мысль удержала меня от того, чтобы просто уйти: к такому я была не готова. В субботу я проснулась от покачивания. Я в первый раз ночевала у Гранта на яхте, и «Лейлани Мэй» ходила ходуном. Пошарив по кровати, я нащупала холодные простыни вместо теплого тела, поэтому натянула рубашку, в которой Грант вчера ходил на работу, и пошла искать ее обладателя. Он отыскался на корме. Шалун ветер забрался под подол рубашки, и я поймала ее как раз вовремя, чтобы не сверкнуть задницей. – Как ветрено! Грант кивнул. – Да, будет шторм. Кое-где на небе пробивались солнечные лучи, но тучи быстро сгущались, приобретая зловещий темно-сизый оттенок. Грант взял меня за руку и усадил перед собой, расставив колени. – Ты часто остаешься на палубе в шторм? – Смотря какой шторм. В этой бухте редко увидишь огромные пенные валы… – А ты давно проснулся? Он пожал плечами. – Не знаю, несколько часов назад. Я повернула голову и поглядела на него снизу вверх. – Сколько сейчас? – Около шести. – И ты на ногах уже несколько часов?! Грант слегка кивнул. – Не спалось. – Что-нибудь случилось? – Да так, работа, мысли. Мы посидели молча, глядя на небо. Неожиданно Грант проговорил: – Я наврал. – Насчет чего? – я наморщила лоб. – Работа здесь ни при чем. Я выпрямилась и обернулась. Поднявшись на палубу, я не успела толком присмотреться к Гранту, но теперь обратила внимание, какое у него напряженное лицо. – Что происходит? Поговори со мной! Он долго смотрел в пол, а затем поднял повлажневшие глаза. – Сегодня день рождения Лейлани. – Яхты? – опешила я. Грант покачал головой, взглянул на небо за моим плечом и сглотнул, прежде чем снова посмотреть мне в глаза: – Моей дочери. – Что?! Он зажмурился. – Сегодня ей исполнилось бы семь. Исполнилось бы… Я схватилась за сердце. – Господи, Грант, я не знала! Мне очень жаль… Он открыл глаза и кивнул. Моя дочь. Два простых слова, которые все объяснили. Название яхты, нежелание заводить детей… Будто ветер принес недостающую деталь головоломки под названием Грант Лексингтон, и она, покружившись в воздухе, вдруг встала на свое место. – Она… болела? Грант, далеким взглядом смотревший в неспокойное море, помотал головой. Мои глаза расширились. – А что же тогда? Неужели несчастный случай? |