Книга Дело о коте дворецкого, страница 23 – Эрл Стенли Гарднер

— Я был бы польщен, — сказал Мейсон, — если бы он так признал меня, как тебя. Насколько мне известно, он любит немногих.

— Хочешь, чтобы он составил компанию коту привратника? — спросила она.

— Он и есть кот привратника.

— Почему бы тогда не оставить его привратнику?

— Когда я видел привратника в последний раз, он был мертв. Лицо его было ужасно. А по всей постели — грязные кошачьи следы.

— Кто это сделал? — Она вся напряглась.

— Не знаю.

— А что думает полиция?

— Не знаю. Не уверен, что им это уже известно.

— А что они подумают, когда до этого доберутся?

— В привратнике заинтересованы несколько лиц. Есть основания предполагать, что у него было около миллиона долларов наличными. Часть их, возможно, заперта в банковском сейфе. За миллион люди многое готовы сделать. И есть еще ценные бриллианты, которые тоже могут находится у Эштона. Я приметил зеленый паккард, который следил за Эштоном у нашей конторы. Он стоит в гараже городского дома Питера Лекстера.

— Кого мы защищаем?

— Юного друга девушки, которая владеет закусочной.

— Контракт есть?

— Ты любишь вафли? — ответил он вопросом на вопрос.

— Слушай, шеф. — В глазах ее мелькнуло беспокойство. — Ты ведь не станешь без гонорара влезать в дело об убийстве?

— Кажется, я уже сделал это.

— Ну почему ты не сидишь в конторе и не ждешь, чтобы клиенты после ареста сами к тебе обращались, а потом ты защищал бы их в суде. Вечно ты выскакиваешь… Откуда у тебя этот кот?

— Мне его дали.

— Кто?

— Девушка, умеющая замечательно готовить вафли. Но об этом тебе полагается забыть.

— Ты что — хочешь, чтобы я оставила кота здесь?

— Вот именно.

— Тайно?

— По возможности. А если у тебя есть подруга, которая может его приютить, это было бы еще лучше. Полиция будет его искать. Полагаю, он будет фигурировать в деле.

— Умоляю, шеф, — сказала она, — не рискуй своей профессиональной репутацией, не ввязывайся в это дело. Уедем. Уплывем на Восток. Когда будут арестованные, появляйся и защищай кого хочешь, но не ввязывайся в это дело.

Глаза Перри Мейсона стали ласковыми, почти отцовскими. Он взял ее руку и погладил.

— Делла, — сказал он, — хорошая ты девушка. Но мне не суждено то, чего ты хочешь. На этом лайнере я мог бы наслаждаться дня три, а потом с ума сошел бы от безделья. Я буду работать так, что освобожусь от этого дела гораздо быстрее, чем от путешествия на Восток.

— Значит, собираешься заняться делом привратника?

— Я уже им занимаюсь.

— Думаешь, этого твоего подзащитного будут обвинять в убийстве?

— Возможно.

— Он тебе ничего не заплатил?

— К черту деньги! — Мейсон нетерпеливо тряхнул головой. — Если в убийстве обвиняют богатого, я хочу получить с него жирный кусок. Если же хорошие люди попали в беду и их обвиняют в убийстве, которого они не совершали, я должен доказать ложность обвинения.

— Откуда ты знаешь, что этот парнишка невиновен?

— По впечатлению, которое он на меня произвел при встрече.

— А если он виновен?

— Тогда мы найдем смягчающие обстоятельства, или склоним его к признанию и добьемся смягчения приговора, или я плохой адвокат.

— Ну что за парадоксы! — воскликнула она, но ни в глазах ее, ни в голосе не было упрека.

— Зачем же быть ортодоксальным? — усмехнулся Мейсон.

Она тоже усмехнулась и встала:

— Ты меня беспокоишь, как своевольный ребенок беспокоит свою мать. Ты — смесь ребенка и великана. Мне кажется, ты скоро превратишься в кого-то ужасного. Так и хочется сказать: «Не пей водицы!»

— Материнские чувства? — Мейсон улыбнулся еще шире. — Когда ты заполняла бланк, поступая на работу, я узнал, насколько ты моложе меня. Лет на пятнадцать, кажется.

— Какая галантность! Изучая твои судебные протоколы, я могла бы выяснить, насколько ты мне льстишь.

— Береги кота, — сказал он, подходя к двери. — Не потеряй его. Зовут его Клинкер. Как бы не улизнул на улицу… Он нам может пригодиться.

— Неужели полиция станет искать его здесь?

— Не думаю. Во всяком случае, не сразу. Пока еще все не накалилось… Пожелаешь мне не пить водицы?

В ее улыбке были гордость и нежность, она сказала:

— Ладно уж, испей, но не погружайся по самую макушку.

— Да я еще и ног не замочил, — уверил он ее. — Хотя мне кажется, что это случится.

Он тихо прикрыл вверь, вышел на улицу и поехал к Эдит де Во.

Входная дверь была заперта. Мейсон нажал кнопку звонка в квартиру Эдит де Во и держал на нем палец несколько секунд. Ответа не было. Он вынул из кармана связку ключей, поколебался, попробовал позвонить еще раз. Снова безответно. Он подобрал ключ, замок щелкнул, он вошел в дом. Прошел по коридору к квартире Эдит де Во и тихо постучал. Ответа не было. Он постоял немного в хмуром раздумье, потом тронул ручку двери. Ручка повернулась, дверь отворилась, и он вошел в темную комнату.

— Мисс де Во? — позвал он.

Никто не ответил. Перри Мейсон зажег свет.

Эдит де Во лежала на полу. Окно, выходившее в переулок, было закрыто неплотно, постель была нетронута, а убитая лежала в пижаме очень тонкого шелка. Возле тела Мейсон увидел деревянный брусок дюймов восемнадцати длиной. Один его конец был расщеплен, на другом краснело пятно, говорившее о многом.

Тщательно закрыв за собой дверь, Мейсон наклонился над телом. На затылке была рана. Очевидно, деревянный брусок использовали как дубинку. Дерево было хорошо отполировано, в диаметре около полутора дюймов. На красном пятне в верхней части бруска отчетливо виднелись отпечатки пальцев. Нижний конец блестел от лака.

Мейсон поспешно осмотрел квартиру. Заглянул в ванную. Она была пуста, но на умывальнике лежало окровавленное полотенце. Он подошел к камину. На решетке нашел золу, она была еще теплой. Мейсон взглянул на часы: час тридцать две. Дождь капал в неплотно притворенное окно. Подоконник блестел от влаги, вода стекала вниз по стене.

Мейсон опустился на колени перед распростертой фигурой, пощупал пульс. Поднялся, подошел к телефону, перехватил трубку носовым платком, позвонил в полицейский участок. Поспешно произнес измененным голосом: