Книга Человек-комбини, страница 11 – Саяка Мурата

Идзуми-сан, вдруг перестав кивать, легонько толкает директора локтем в бок.

— Если, конечно, у него нет особых семейных обстоятельств, как у Фурукуры, верно?

— А… Ну да. Но с Фурукурой-то уже ничего не поделаешь. И вообще, она женщина, а этот — мужик! — поспешно добавляет директор и, прежде чем я успеваю что-либо сказать, возвращает беседу в прежнее русло: — По сравнению с ней Сираха совсем безнадёжен. Он даже умудряется в мобилке своей ковыряться, стоя за кассой!

— Да-да, я тоже видела! — вставляет Идзуми-сан.

Тут уже поражаюсь я:

— Как? Во время работы?!

Не брать с собой в зал мобильник — одно из важнейших правил. Ради чего нарушать такое простое правило, я и правда понять не могу.

— Ну, я ведь проверяю все видео, записанные, когда меня нет, вы же знаете? А Сираха новенький, вот я и решил понаблюдать, какой из него работник. В целом вроде справляется, но по мелочам так схалтурить и норовит.

— Простите, что не заметила…

— Ну, Фурукура-сан, вам ли извиняться! В последнее время вы отлично приветствуете клиентов. Недавно увидел вас на экране, так прямо восхитился! Столько лет без отгулов, не покладая рук…

Значит, Восьмой директор, даже когда его нет, всё-таки видит, как предана я нашему комбини?

— Большое спасибо! — энергично кричу я в поклоне, и тут в подсобку заходит Сираха.

— Э-э-э… Доброе утро, — мямлит он еле слышно. Он настолько худ, что без подтяжек, проступающих из-под белой рубашки, с него бы точно спадали штаны. Руки такие тощие, будто кожа на них липнет сразу к костям. Как, интересно, в таком узеньком теле располагаются внутренние органы?

— Сираха-сан, опять опаздываете? Без пяти девять вы должны стоять в униформе на линейке! И уж извольте здороваться как положено! Открыли дверь в офис — приветствуйте бодро и громко! Да, и ещё… Сотовым телефоном разрешено пользоваться только на перерывах! А вы таскаете его с собой на кассу, не так ли? Я всё вижу!

— А… Э-э… Извините… — Сираха явно смущён. — Вы… о вчерашнем? Это Фурукура-сан рассказала?

Он и правда думает, что я на него доношу?

— Нет! — говорю я, качая головой.

— Камеры, камеры! — кричит директор. — В ночную смену я просматриваю всё, что случилось за день. Может я не объяснял специально для вас, что в зал телефон проносить нельзя, но впредь учтите: это запрещено!

— Вот как… Э-э… Я не знал… Прошу прощения.

— Вот теперь знайте, и чтоб больше такого не было… Ах да, Идзуми-сан! Вы не могли бы пройти со мной в зал? Нужно собрать стеллажи с летними подарками. В этом году всё должно быть как можно ярче.

— Хай… А образцы подарков уже привезли? Конечно, я помогу.

— Хочу всё успеть за сегодня сам, но у каждой полки придётся менять высоту. А понизу думаю разложить летние аксессуары, так что ещё одну полку придётся добавить… Фурукура-сан, Сираха-сан! Проводите линейку самостоятельно. А мы скоро вернёмся.

— Ха-ай!

Как только директор с Идзуми-сан выходят, Сираха цокает языком. Я оборачиваюсь — и вижу, как он произносит, будто выплёвывая слова:

— Смотри-ка… Всего лишь директор круглосуточной лавочки, а сколько пафоса!

Когда работаешь в комбини, постепенно привыкаешь к тому, что люди часто смотрят на тебя сверху вниз. Лично меня это очень забавляет, и я даже люблю разглядывать в эти моменты их лица.

«Вот ты какой, Человек…» — думаю я тогда.

Среди подобных особей встречаются и те, кто сам работает точно так же — и при этом считает свой труд унизительным. Я невольно заглядываю Сирахе в лицо.

У того, кто судит о чём-нибудь свысока, особенно интересно меняется выражение глаз. Иногда они загораются боязнью того, что их хозяину начнут возражать, а то и готовностью принять вызов и атаковать самому. Если же человек презирает что-либо неосознанно, его белки заливает смесь экстаза и собственного превосходства, а зрачки словно подёргивает пеленой.

Я заглядываю в глаза Сирахи. Но вижу в них лишь банальное презрение — и ничего больше.

Поняв, что я изучаю его, Сираха открывает рот. Зубы его у корней пожелтели, а местами и почернели. Похоже, давненько не был у дантиста.

— Сколько щёки ни надувай, а тебя просто наняли управлять занюханной лавочкой. Ты лузер по жизни. Командуешь отстоем — так хоть не выпендривайся, мудак…

Слова его очень грубы, но бормочет он их так спокойно, что это совсем не похоже на реальную злость. Насколько я заметила, те, кто ставит себя выше других, обычно делятся на два типа: у одних высокомерие вскипает внутри, как звериная страсть, а другие лишь повторяют услышанное от кого-то ещё. Сираха, похоже, принадлежит ко второй категории.

То и дело запинаясь, он торопливо бубнит себе дальше:

— Эта лавочка — просто отстой. Да в любом комбини работают только лузеры. Домохозяйки, которым не хватает зарплаты мужа, сопливые бездельники без планов на будущее и студенты, которые даже в репетиторы не годятся. Да ещё гастарбайтеры, которые шлют свои жалкие иенки семьям за границу… Отстой, по-другому не скажешь!

— Да ты что?

Ну просто мой двойник, поражаюсь я. Слова вроде использует человеческие, но ни о чём конкретно не говорит. Похоже, особенно ему нравится слово «отстой». Даже в такой коротенькой тираде употребил его аж трижды. Я киваю в такт его речи, вспоминая, как описывала его Сугавара: «Скользкий тип — сочиняет кучу отмазок, а сам только и думает, как от работы откосить».

— Так зачем же ты вообще сюда устраивался? — спрашиваю я в лоб.

Но Сираха непробиваем.

— Жену себе найти, — отвечает он как ни в чём не бывало.

— Че-го?! — поражаюсь я.

До сих пор я слышала много причин, по которым люди нанимаются в комбини: кому-то близко от дома, кому-то сама эта работа кажется веселее других и так далее. Но ответ Сирахи — это что-то новенькое.

— Только я просчитался. Жениться тут не на ком. Куда ни глянь — либо соплячки, которым лишь бы развлекаться, либо совсем старухи.

— А ты что хотел. Работают-то здесь в основном студентки, которым замуж ещё рановато!

— Бывают, конечно, подходящие с виду покупательницы. Но уж слишком задирают нос! Весь этот район — сплошные офисы крутых компаний. А с девицами, которые там служат, каши не сваришь…

Он продолжает шевелить губами, обращаясь непонятно к кому — разве что к стенке с плакатом «Выполним норму по летним подаркам!»:

— Только и пялятся, что на мужиков из своих же контор, а таких, как я, в упор не замечают. Женщины не меняются с незапамятных времён. В любой деревне самые молодые и симпатичные самочки достаются самым сильным и ловким охотникам. Вместе они рожают самое выносливое потомство, а всем остальным остаётся лишь утешать друг друга. Современное общество — жалкая иллюзия; на самом же деле в нашем мире ничего особенно не изменилось с эпохи Дзёмон ^[12]. Только и научились, что болтать о равенстве полов…