Онлайн книга «Маг при дворе ее величества»
|
— А как же тебе удалось улизнуть? — крикнула какая-то старуха, тыча в патера пальцем. — А ну признавайся! Может, ты той же колдовской породы? Иначе бы она обратила тебя в камень, как моего сыночка! — Моей власти оказалось мало! — внезапно вмешалась Саесса. — Пусть он человек слабый и любострастный, но он и мухи не обидит! Он посвятил себя Богу, потому я ничего и не смогла с ним сделать. Угрызения совести спасли его от самых сильных моих заклинаний! — Да как можно быть священником и таскаться в гости к похотливой ведьме? — не унималась старуха. — Нет! Он осквернил нашу церковь, а после устроил тот балаган с ведьминым причастием. Так мы и поверили! — Полегче! — крикнул Мэт. — Вы же поверили, что он всегда исповедуется, согрешив, — как же он мог осквернить церковь? Толпа не обратила на него никакого внимания, и гул грозил превратиться в рев. — Погодите, люди добрые! — прокричал сэр Ги, и толпа притихла. — Как он мог осквернить эту церковь, — рассудительно молвил сэр Ги, — если ему каждый раз отпускались его грехи? Крестьяне закивали головами, словно бы образумясь. Мэт почувствовал спазмы в животе от такой несправедливости и бросил сэру Ги: — Эй! Вы ведь повторили все за мной слово в слово! — Приношу вам свою благодарность, — отвечал сэр Ги. — Я бы сам не додумался. — Но... — Мэт с трудом поборол приступ негодования. — Как же получилось, что они и внимания не обратили, когда это сказал я? — А как же иначе, лорд Мэтью? — удивился сэр Ги. — Вы же не рыцарь! Мэт отвернулся в крайней досаде. «Найти бы того типа, что делал проект этого мира, — я бы отослал эту халтуру на доработку». Патер Брюнел вздохнул с облегчением. — Видите, и рыцарь говорит, что я всегда каялся. Поэтому ваша церковь не осквернена, и проверка для ведьмы была самой доподлинной. Она пришла в сей Божий храм и получила освященную облатку на ваших глазах. Она больше не ведьма, она под покровительством Бога, хотя и грешница... как я сам. — Его голос упал, но тут же окреп: — И как каждый из вас! Да, ее грехи потяжелее, чем у большинства из вас, но найдется ли здесь хоть один, который скажет: я грешу не каждую неделю? А ведь вас не осуждают за это так жестоко, потому что вы приходите на исповедь и милостью Божьей получаете отпущение всех грехов. Чем же она хуже? Он посмотрел по сторонам, честно позволяя желающим возразить. Толпа переглядывалась, перешептывалась, но никто не выступил открыто. Осмелился один Арвид, с багровым и свирепым лицом. — Ну, хватит молоть! Грехи ей, слышь, отпустили, снова на ней благодать! А сколько душ она сгубила своими мерзкими чарами? Неужто она не понесет за это наказания? — Эге-гей! — крикнула старуха. — Сжечь ее! — Не бывать этому! — взревел патер Брюнел. — Казнь через сожжение предназначена для ведьм и еретиков. Она — ни то, ни другое. Хотите судить ее по закону Короля — отдайте ее королевским слугам. Но сами вы ее не сожжете, пока я тут священник! — То-то и оно — пока! — парировал Арвид. — Все может измениться, патер! — Смерть им! — крикнул женский голос. — Сжечь их обоих! Пусть грехи соединят их, а огонь всех очистит! Снова взревев, патер Брюнел сбросил с себя епитрахиль, плюхнул ее на алтарь и ринулся в гущу толпы. Народ шарахнулся в стороны. Схватив Саессу за руку, священник понесся к выходу, как пушечное ядро, и вылетел за дверь. С минуту толпа стояла в оцепенении, потом с воплями тоже затеснилась к двери. Опередив Мэта, сэр Ги врезался в толпу, расчищая себе путь одетыми в броню локтями. Мэт держался за ним, ведя за собой Алисанду. Они прорвались вперед как раз вовремя: патер, держа Саессу за руку, стоя в плотном кольце народа, провозгласил: — Вот, мы вне стен Божьего храма! Тот, кто считает себя вправе, пусть хватает ведьму! Толпа возбужденно зашепталась. Арвид переглянулся с двумя соседями, те кивнули и стали пробиваться к патеру. Он застыл, как бетонный, в напряженном ожидании. Мэт порылся в памяти, вспоминая, как полицейские останавливают преступников, и рявкнул: — Стой! Ни с места! Троица от неожиданности остановилась. Мэт рванулся к ним, держа руку на эфесе меча. — Если вы на такое отважитесь, я буду на стороне патера! — Я тоже! — присоединился к нему сэр Ги, вынимая меч из ножен, — Наши два меча против целой толпы — это славно! Равные силы, лорд Мэтью, честный бой! — Ну хватит! — взорвалась Алисанда. — Охладите ваш пыл, сэр Ги! Негоже рыцарю биться с крестьянами, вы — их защитник... А вы! — Принцесса повернулась к толпе. — Священник только исполняет свой долг, защищая эту женщину — она кающаяся грешница и она снова под покровительством Господа. Арвид выпучил глаза. — Как, и вы туда же, леди? — Да, — отвечала Алисанда. — И в моих жилах течет благородная кровь. Вот мой суд: она больше не ведьма, она свободна! Мэт подумал, что Арвид и сам все это прекрасно знает, но, чтобы отступить, сохранив лицо, ему нужен предлог. Раз особа благородных кровей сказала, никуда не денешься. Похоже, и у аристократизма есть свои преимущества. Арвид замялся. Один из сельчан что-то шепнул ему на ухо, кивая на принцессу, и глаза заводилы стали круглыми, как две долларовые монеты. Он уставился на Алисанду, как будто только что увидел. Потом забормотал: — А ведь это ей-богу она. Ей-богу. Мэт боролся с приступом раздражения. Какой простой выход из затруднительного положения. Оробевший Арвид опустился на одно колено перед принцессой. — О, госпожа наша, наша... — На сегодня будет довольно и миледи, — перебила его Алисанда ласково, но твердо. И протянула ему руку. Арвид коснулся губами кольца на ее пальце и обратил к ней лицо, исполненное преданности. Потом встал, поклонился и пошел прочь по образовавшемуся в толпе проходу, а за ним один за другим потянулись крестьяне, смиренно, почти испуганно поглядывая через плечо на принцессу. Постепенно площадь перед церковью опустела. Мэт повернулся к Алисанде: — Я совсем забыл, ваше высочество, что вы владеете магией особого рода. Алисанда, довольная, улыбнулась. — Бодрись, господин маг, ты еще познаешь искусство повелевать. Однако сегодня я не заметила промахов в твоем поведении. И должна признать, что не так уж много найдется людей, на которых я могла бы положиться в подобных переделках. Мэт недоверчиво посмотрел на нее. Что за крутой вираж? Но вдруг понял, что это — предложение мира, и ответил улыбкой, уже обращаясь к патеру Брюнелу: |