Книга Мой сын маг, страница 17 – Кристофер Сташеф

Присоединились к войску и многие рыцари, дабы защитить свои поместья, жен и детей.

Они столкнулись с маврами на мосту, и был бой. Кортшенк из рода Гарди сметал все на своем пути и захватил мост. Войско перешло мост и бросилось на рассыпавшихся противников. Два войска сошлись в яростной битве, но мавры тогда бились только ради того, чтобы завоевать чужие земли и насадить там свою веру, а рыцари и крестьяне сражались за свои дома, за своих жен и детей. В тот день победа улыбнулась Кортшенку из рода Гарди, а мавры бежали. Кортшенк продвигался дальше, и мавры не оказывали ему никакого сопротивления.

Затем они укрепились на горном перевале — в таком месте, где дюжина воинов способна противостоять целой армии, лишь бы только хватало тех, кто может занять место павших. Но воины Кортшенка прорубали себе путь с дикой яростью, к тому же доспехи у них были куда прочнее мавританских.

— Вряд ли это можно считать большим преимуществом — ведь мавры могли окружить своих противников.

— Могли, но места, для того чтобы взять противников в кольцо, на горном перевале было маловато. Рыцари бросались на врагов и давили их одной лишь тяжестью своих доспехов, а затем доказали маврам, насколько остры их мечи.

Итак, наши воины не давали маврам спуска, а в это время в бой вступили горцы они осыпали мавров градом камней. Некоторые камни попадали, увы, и по рыцарям, но, как я уже сказала, их доспехи были прочнее мавританских, особенно шлемы.

Мавры отступили и бежали, многие погибли, но Кортшенк продолжал преследовать их. К нему присоединились и некоторые горцы, опасающиеся мщения со стороны мавров. Как только войско оказалось на ибирийских землях, к нему присоединились новые рыцари и крестьяне. Теперь после каждого боя войско мавров редело, а войско Кортшенка из рода Гарди росло.

— Поэтому Кортшенку и не было смысла прекращать преследование?

— Конечно. До тех пор, пока впереди не показался город Альдосер. Из Альдосера на битву вышли новые мавры — они прибывали туда из Африки, лишь только услышали о победах Кортшенка. В тех краях войску Кортшенка пришлось остановиться, так как мавры отчаянно сопротивлялись. Кортшенк пробыл там еще полгода и дал несколько сражений, но на одну его победу приходилось по одному поражению. В то время пока Кортшенк сражался, ибирийские рыцари строили укрепления и собирали собственное войско, так что когда воины Кортшенка устали и возжелали вернуться домой, они смогли без потерь отступить, оставив защиту укреплений тем, кому принадлежала эта земля. Войско вернулось обратно через горы, и те горцы, которые возвращались вместе с воинами, позаботились о том, чтобы меровенсцам были оказаны подобающие почести.

— Это означало, что их не побили камнями. — Мэт прикусил губу. — Однако это никак не оказалось связано с тем, как Гардишан стал императором?

— О нет, наоборот! Когда народ Меровенса понял, кто спас их от нашествия язычников, люди — все как один — потребовали от своего правителя, потомка угасающего королевского рода, отречься от престола и передать власть роду Cарди. Кортшенк не имел ничего против и стал королем.

Да... У него это вышло побыстрее, чем у Карла Мартелла и его сына Пипина, — хотя результаты получились те же. Вот только Карлу Мартеллу так сильно в Испании не повезло. Мэт медленно кивнул. Совпадения в истории двух миров не вызывали сомнения. Одни и те же исторические силы открыли дорогу человеку одного и того же склада ума к величию и правлению.

— А самому Гардишану приходилось наведываться в Ибирию и помогать тамошним жителям выбивать мавров из страны?

Алисанда непонимающе нахмурилась:

— Зачем? Ибирийские рыцари и сами неплохо справлялись с этой задачей.

Первая волна нашествия оказалась самой тяжелой из всех. Затем мавры обосновались на юге Ибирии и вели мирную жизнь.

«И притом гораздо более успешно, чем жители Меровенса», — мысленно добавил Мэт. Конечно, если ориентироваться по той истории средних веков, которая была знакома Мэту: в его мире мавры основали университеты и развили обширнейшую сеть международной торговли — и это в то время, когда франки еще занимались лесосечным земледелием и дрались друг с дружкой за каждую пядь земли.

— И мавры больше не пытались захватывать чужие земли?

— Нет, кое-какие набеги они предпринимали, — ответила Алисанда. — Однако ибирийские рыцари удерживали границу и тоже отвечали маврам набегами. В общем, мавры сидели тихо до тех пор, пока к власти в Ибирии не пришел Гордогроссо I.

— Первый и единственный, как нам теперь известно, — уточнил Мэт и сухо улыбнулся. — Они атаковали короля?

— Нет, он атаковал их. Мавры с огромным трудом сумели сдержать натиск Гордогроссо и с тех пор не высовывались за границы своей провинции.

— Ирония судьбы! — воскликнул Мэт. — Зло, державшее в страхе Ибирию, воспрепятствовало вторжению мавров!

— Именно так, — согласилась с ним Алисанда. — Мавры не желали иметь ничего общего с Гордогроссо.

— Что ж, вот ты и сама доказала, что они — народ богобоязненный — по-своему, конечно, — заключил Мэт. — Получается, что такой приспешник дьявола, как Гордогроссо, для них был таким же врагом, как и для твоих предков.

— Богобоязненные! — обиженно фыркнула Алисанда. — Но они же не молятся Христу!

— Верно... Но они почитают Бога...

— Их Бог — Аллах!

— «Аллах» по-арабски означает «Бог», — пояснил жене Мэт. — Они почитают Его и ненавидят Сатану, которого называют «Шайтаном», что в общем одно и то же.

И если Шайтан был для них заклятым врагом, точно таким же врагом для них был и Гордогроссо.

— Ты хочешь сказать, что они, сами того не зная, были нашими союзниками?

— Только случайно, милая. — Мэт встал и заходил по комнате. — У нас был общий враг. Теперь, когда Гордогроссо больше нет, по всей вероятности, мавры решили возобновить то, что некогда считали своей священной миссией, — захват Европы и насаждение повсюду на захваченных территориях веры в Аллаха.

— Мы не можем этого допустить! — Алисанда вскочила. Даже полуодетая, она выглядела воинственно.

— Согласен с тобой, — сказал Мэт. — Что касается меня, то я вообще против каких бы то ни было завоеваний. Во время завоеваний всегда гибнут люди, а тем, кому суждено остаться в живых, потом приходится влачить жалкое существование, и мне не верится, что такое угодно Богу.

Алисанда нахмурилась:

— Но ведь ты и сам убивал людей в сражениях?

— Убивал, но никогда и пальцем не трогал мирных жителей. Правда, надо учесть, с какими монархами мне доводилось сражаться. Они были истинными посланниками Зла, они убивали и истязали своих подданных даже в мирное время, они занимались только тем, что делали жизнь людей жалкой и несчастной. Их интересовало только их собственное счастье, и поэтому они, естественно, потерпели крах.

— Но зато замучили и погубили массу народа, — с горечью проговорила Алисанда. — Так ты хочешь сказать, что сами по себе мавры хорошие и что плох тот, кто толкает их на войну?