Книга Собрание сочинений. Арфа и бокс. Рассказы, страница 55 – Виктор Голявкин

– А потому, что матери разные, я же вам объяснял.

– При чем здесь матери! – завелся Картошин. – От вас ничего толком не добьешься, племянничек называется…

Мне мысль в голову пришла культурненько от них отделаться.

– Вы меня простите, – говорю, – мне нужно домой по телефону позвонить, я вас на минуточку оставлю.

Звоню родителям, так и так, говорю, задержусь сегодня на работе, в парке крупное праздничное гулянье намечается, требуется усиленная реклама.

Могу теперь сидеть хоть до утра. Пока мне денег не заплатят.

…Появился Штора в обнимку с приятелем. Оба уже где-то заметно хватили.

Несколько бутылок появилось на столе.

– Мы слышали от твоего помощника, – сказал Картошин, – что у тебя тут министры заседают…

– Ладно, ладно, – сказал Штора, звеня рюмками в буфете.

Приятель вываливал в тарелки купленную закуску.

– Что вы на меня уставились? – вдруг сказал Штора.

Картошины действительно на него глазели, как будто он с того света или с луны свалился. Сидят на диване, держатся за руки как маленькие и глаз с него не спускают. Задал я им задачу! Вот-вот спросят, как фамилия министра.

Вопрос их немного смутил.

Поднимая рюмку, Штора сказал:

– Я сегодня завершил почти полностью грандиозный эксперимент, мероприятие крупного масштаба, но это только часть моего плана…

Картошины смотрели ему в рот.

– За это и выпьем… И за встречу.

– С летчицами знакомство заводишь, – сказала Катя, пригубляя из рюмки.

– Налей-ка, Вася, – сказал Штора приятелю, не слушая ее. – Выполнение и перевыполнение плана есть насущная задача… Четкое решение задачи…

Пошло, пошло, покатилось, подумал я.

Все держали рюмки в руках, а он произносил тост. Рюмка его, между прочим, стояла на столе.

– …Выпьем за успехи и за праздник! – закончил он.

Я отказывался пить. Штора с Васей на меня наседали, заставляли, уверяли, ссылаясь на праздник (такой день и такое отношение!), на болезни (кто не пьет, тот скорее заболеет и умрет), не пьют только плохие люди, и курица пьет…

Катя пыталась меня защищать. Картошин ее поддерживал. Но Штора им не давал рта раскрыть, тараторя без умолку. Только Вася ухитрялся каким-то образом вставлять словечки, находя паузы в потоке слов хозяина.

Хозяин с Васей пили хорошо.

Картошины пили плохо.

Вася беспрерывно наливал.

Хозяин беспрерывно говорил.

Картошин испуганно отставлял свою рюмку.

– Ты должен выпить, – твердил ему Штора, – ты уважай этот дом, ты слушай меня, по восточному обычаю, слушай сюда, Картошин…

– Мне достаточно, – молил Картошин, – мне вполне достаточно, я больше не могу…

Удалось прорваться со своим вопросом Кате:

– А где пироги? Почему нет хозяйки?

Штора ей не ответил. По самой простой причине. Хозяин закусывал.

– Сейчас я вам прочту стихи! – воспользовался этим Вася.

Глядя в тарелку, он начал:

Картошин потянулся к рюмке, немного отпил и поперхнулся.

Вася после стихотворения «Принц» перешел на следующее стихотворение без названия:

– Ерунда, – сказал Штора, – мы туда идем, мы все можем!

Вася налил.

Картошин накрыл свою рюмку ладонью, и Вася налил ему на руку.

Катя сказала:

– А мальчишке все-таки, я думаю, незачем сидеть со взрослыми, ему к родителям пора. Добрый дядя ему попался…

– Пусть идет, никто его не задерживает, – сказал Штора, на меня не глядя. – Может быть, ты пойдешь домой? – спросил он, опять же на меня не глядя.

– Никуда я не пойду, – сказал я.

– Ну и сиди, – сказал он.

Вася снова попытался читать стихи, но Штора остановил.

– Пусть, пусть читает, – попросил Картошин, – мне понравилось.

– Поэт… это такое… – сказал Вася, – это настолько… Это Пушкин!

– И Лермонтов, – сказал хозяин.

– Не только, не только, – запротестовал Картошин.

– Но только не он, – сказал Штора, указывая на Васю. – Вот я вам сейчас продемонстрирую!

– Виконт пишет стихи! – воскликнула Катя.

– Не пишу, а демонстрирую, – поправил Штора, – прошу внимания! Прошу.

«И пропал во тьме пустой… И пропал во тьме пустой…» – завертелось назойливо у меня в голове.

– А дальше я запамятовал, – сказал Штора.

– Это «Бесы»! – сказал Вася оживленно. – Во дает!

– Сам ты бес, – сказал Штора.

– А что, не «Бесы»? – полез в бутылку Вася. – Не «Бесы»? Точно «Бесы»!

– Точно, точно! – подтвердил Картошин.

– Давай-ка, Вася, твое стихотворение… – сказал Штора.

Он попытался взять у Васи стихи, но Вася запротестовал.