Книга Я (не) ведьма, страница 2 – Ната Лакомка

— Красивый, значит? — спросила я, когда мы с Ольрун остались в тени дуба, глядя, как Стелла крадется к воде, приподнимая подол, чтобы не промочить во влажной траве.

— Очень, — тут же ответила Ольрун.

— И конь гнедой?

— Да, с черной гривой и черным хвостом.

Почти у всех наших рыцарей кони были восточной породы — как раз гнедые, с черными гривами и хвостами. Я едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть, но не стала ничего говорить. Тому, кто хочет быть обманут, обманываться не запретишь. Мы услышали всплеск, а потом ждали, пока Стелла разглядит свою судьбу.

Стелла стояла, вытянув шею, потом начала переминаться с ноги на ногу, а потом оглянулась на нас раза три и поспешила обратно.

— Я ничего не увидела, — объявила она. — Только луну…

— Ну все, значит, завтра замуж выйдет одна только Ольрун, — сказала я скорбно.

Стелла вскрикнула и приготовилась разреветься, но Ольрун перебила ее слезы, зябко кутаясь в накидку:

— Кто хотел — тот узнал. Пойдемте домой. Я совсем замерзла.

Я была с ней полностью согласна, но Стелла захлопала глазами и затопталась на месте.

— А моя шпилька? — спросила она растерянно.

— Какая шпилька? — переспросила я, сразу насторожившись.

— Шпилька, — она махнула в строну реки. — Которую папа подарил…

— Ты бросила в реку папин подарок?! — зашипела Ольрун. — Жемчужную шпильку?!

— А ты какую? — спросила Стелла, запинаясь.

— Простую! — повысила голос Ольрун. — Ты с ума сошла — бросать драгоценности в воду? На этот раз Стелла расплакалась.

— Я думала… я думала… — бормотала она сквозь слезы.

— Не плачь, — досадливо сказала я. — Завтра отправим кого-нибудь из слуг, они достанут.

— Как ты себе это представляешь? — напустилась на меня Ольрун. — Да ты тоже с ума сошла, Кирия! Если леди Сюста узнает — она обязательно донесет папе. А если он узнает, что мы ночью бегали по саду…

— Да что он сделает? — передернула я плечами. — Покричит на вас и успокоится… Вы что на меня так смотрите? Но сестры замолчали и уставились на меня. Стелла даже перестала плакать.

— Ты же умеешь плавать, — сказала Ольрун, и ее голос очень живо напомнил мне голос леди Готшем. — Достань шпильку.

— Вы с ума сошли, — сказала я, потому что Стелла кивнула, соглашаясь со словами сестры. — Сейчас ночь, как я ее найду?

— Луна на месте, я бросила шпильку прямо в середину, — с готовностью подсказала Стелла.

— Пусть завтра достанет кто-нибудь из слуг, — попробовала убедить их я. — Вот, сейчас луна как раз напротив дуба…

— Завтра шпильку затянет в ил, — сказала Ольрун. — Она тяжелая.

— Не полезу туда, — огрызнулась я. — Надо — ныряйте сами, тут неглубоко.

Решительно разведя сестер в стороны, чтобы дали дорогу, я пошла по тропинке к дому, но сладкий голосок Стеллы меня остановил.

— А ты не боишься, что мы расскажем папе про сэра Вильяма?..

Я медленно обернулась. Сестры смотрели на меня, сложив руки и одинаково склонив головы набок — совсем как их мать.

— Вы бессовестные, — только и сказала я.

— Поторопись, пока луна не ушла в сторону, — с улыбкой пожелала мне Ольрун.

Не глядя на них, я распустила пояс, сняла халат и бросила в лицо Ольрун. Она недовольно заворчала, а я уже сняла рубашку, оставшись голой. Подвязав волосы и сбросив туфли, я босиком прошла к речке и осторожно спустилась в воду. Здесь все заросло осокой, и я раздвигала ее руками, с содроганием чувствуя, как пиявки тычутся в ноги. Зайдя по грудь, я оттолкнулась и поплыла. Теперь луна казалась мне длинным желтым пятном на черной воде, а не головкой сыра.

Ругая про себя недотепу Стеллу, решившую погадать отцовским подарком, я сделала глубокий вдох и нырнула, зажмурившись. Здесь оказалось глубже, чем я ожидала, но я достала дна и наугад черпнула ил и песок горстью. Неудача.

Вынырнув и отфыркиваясь, я увидела на берегу сестер — Ольрун прижимала к груди мою одежду, а Стелла в нетерпении подпрыгивала на месте.

— Нашла? — пискнула она. Вместо ответа я нырнула снова.

Я умела плавать. В отличие от сестер, мое детство прошло не за обучением вышиванию и игре на музыкальных инструментах. Леди Готшем считала, что незаконнорожденной дочери не полагается изящных знаний, и личная служанка и гувернантка ей тоже не требуются. Поэтому я была предоставлена сама себе и предпочитала проводить время в компании нашего конюшего. Сэр Донован не умел вышивать и играть на лютне, зато знал, как вскочить в седло, не опираясь на стремя, и как плавать саженками.

На этот раз мне повезло больше, и я коснулась пальцем чего-то твердого. Задержав дыхание, я зарылась в ил двумя руками и нащупала эту проклятую шпильку. Я совсем задохнулась, и, вынырнув, едва отдышалась. Отбросив с лица прилипшие волосы, я поплыла к берегу, зажав шпильку в кулаке, и тут обнаружила, что то-то было не так…

Мои сестры исчезли, будто их и не бывало. Я нашарила ногой дно и огляделась. Ольрун и Стелла пропали, а вместе с ними пропали мои рубашка и халат.

— Не смешно! — сказала я в сердцах. — Даже не думайте прятаться!

Но мне никто не ответил, и я закипела, хотя вода в речке была холодной. Дурацкая шутка! Совсем дурацкая! Я подавила желание бросить шпильку обратно в воду — пусть бы сами ее доставали! Но в это время от дуба отделилась черная тень. Человек шагнул к реке, попав в полосу лунного света, и я увидела, что это мужчина… Он был мне незнаком — я никогда раньше не видела его среди вассалов отца или гостей. Я стояла в воде по пояс, но даже не сообразила прикрыться. А он не подумал отвернуться и смотрел на меня не отрываясь.

Мое сердце провалилось в пятки, если не ниже. Незнакомец показался мне страшным и грозным, как демон ночи. А ведь я не верила в демонов! У него были прямые, чуть нахмуренные брови, длинный, крючковатый нос, с хищно вырезанными ноздрями, сурово сжатые губы и нижняя челюсть, чуть выдвинутая вперед — что придавало ему свирепый вид. Неровно подрезанные волосы придавали ему диковатый вид, как и короткая борода и усы — все знакомые мне рыцари брились гладко, по моде, заведенной королем Альфредом. Но этому, видимо, мода была безразлична.

Мне показалось, что даже соловьи замолчали, напуганные появлением этого мужчины, а на меня словно навалилось колдовское оцепенение, хотя я не верила и в колдовство. Прошла минута, вторая, а мы все так же смотрели друг на друга — молча, не шевелясь.

Пиявки вновь засновали вокруг меня, и я дернула в воде ногой, прогоняя их. Это разрушило колдовство, и я вместо страха и удивления ощутила злость. Какой-то мужлан залез в наш сад и позволяет себе таращиться на голую принцессу! Пусть я и незаконнорожденная, но в моих жилах тоже течет кровь Санлисов. А благородному рыцарю в этой ситуации следовало бы отвернуться!