Книга Дело блондинки с подбитым глазом, страница 41 – Эрл Стенли Гарднер

– Что ты собираешься теперь предпринять?

– Попробую узнать, почему подбитый глаз Дианы довел до убийства Милдред, – сказал Мейсон.

– Ты по-прежнему так думаешь?

– Все указывает на то, что эти два факта имеют между собой непосредственную связь.

Мейсон перелистал остаток исписанных страниц и остановился на последней. Под датой двадцать четвертого внизу имелась короткая, таинственная заметка:

«Говорят, что владение – это девять десятых правильности. Я буду нехватающей десятой».

Больше в дневнике ничего не было. Делла вопросительно посмотрела на Мейсона. Мейсон открыл портфель и достал толстый желтый конверт. Он вложил в него блокнот, написал на конверте адрес Деллы, наклеил марки. Встал, вышел из отеля и бросил посылку в почтовый ящик.

– Готово, – сказал он.

– Что теперь?

Мейсон усмехнулся.

– Едем в офис. Если сержант Холкомб что-то готовит, то лучше узнать об этом немедля. Иначе он явится с ордером посреди ночи и вытащит нас из постелей.

– Будет бал, – вздохнула Делла.

– На этот раз, – фыркнул Мейсон, – музыку будем заказывать мы.

Они сели в машину, и Мейсон медленно тронулся с места.

– Послушай, Делла, должна же ведь все-таки быть какая-то связь между… Ах, черт бы меня побрал!

– Осторожно! – вскрикнула Делла.

Мейсон резко свернул, едва разминувшись со встречной машиной, подъехал к тротуару и выключил двигатель. Делла посмотрела на него с беспокойством.

– Тебе плохо?

– Не понимаешь, Делла? Я нашел!

– Что нашел?

– Ключ ко всему этому проклятому делу! Мне должно было это прийти в голову значительно раньше! Все время это было у меня на ладони.

– О чем ты говоришь?

– Помнишь, как Диана рассказывала нам в первый раз о своем синяке? Разговаривая с Милдред, она должна была сказать ей то же самое…

Его оборвал на полуслове резкий звук полицейской сирены – не высокий, пронзительный вой, а низкий предупредительный стон. Мейсон поднял глаза и увидел две подъезжающие полицейские машины. Одна машина остановилась сразу же за ними, другая преградила путь впереди.

– Ну, вот! – сказала Делла вполголоса.

Машина сзади была обычной патрульной, в то время как вторая оказалась специальным автомобилем управления полиции. Из этой второй машины выскочил доведенный до бешенства сержант Холкомб, за ним следом появился лейтенант Трэгг. Мейсон достал из кармана портсигар.

– Закуришь, Делла? – предложил он.

Он подносил Делле спичку, когда в окошке появилось разъяренное лицо Холкомба.

– Что вы позволяете себе, Мейсон?! – закричал он. – Что вы вытворяете?

– Даю прикурить своей секретарше, – ответил Мейсон.

– Вы поедете с нами, в управление.

– У вас есть ордер на арест?

– Мне не нужен ордер!

– С каких это пор?

– С тех пор, как вы совершили кражу.

– Кражу? – спросил Мейсон, удивленно поднимая брови.

– Кражу из чужой квартиры.

– Ну-ну, сержант. Вы должны быть осторожнее в выражениях, чтобы вас не обвинили в клевете. Ведь такому обращению, наверное, не учат в полицейских инструкциях?

– Вы совершили кражу, – исходил пеной сержант Холкомб. – У нас есть свидетели. Мы задержали того мусорщика. Вы его подкупили, чтобы он выманил от нашего человека мусор. Вы заплатили мусорщику пятьдесят долларов! В этом хлебе было то, что мы искали!

– И это вы квалифицируете как кражу? – с иронией спросил Мейсон.

– С обманом.

– Разве ваш человек не отдал добровольно мусорщику хлеб, чтобы тот его выбросил?

– Следовательно, вы совершили присвоение…

– Ошибаетесь, – сухо ответил Мейсон. – Существует право отвергнутой собственности, представляющее собой противоположность основанию передоверия. Эта буханка была отдана для того, чтобы ее выбросили, следовательно, она была бесхозная. Кроме того, вы забываете, сержант, что я являюсь полномочным представителем Дианы Рэджис, которая вскоре подаст в суд о признании конфискованного вами письма в качестве завещания Милдред Дэнвил. По мысли этого письма, Диана является не только единственной наследницей Милдред, но одновременно и исполнительницей ее завещания. В результате, как полномочный представитель Дианы Рэджис, я имею право и даже обязанность сохранять и беречь имущество, оставленное Милдред Дэнвил.

– Не будем препираться из-за юридических тонкостей, – ответил Холкомб. – Вы ищете драки, вы ее…

– Подождите, – вмешался лейтенант Трэгг. – Если мистер Мейсон твердо стоит на своих позициях, считая, что он сохранил дневник в качестве части наследства Милдред Дэнвил, то мы могли бы только утверждать, что этот дневник представляет вещественное доказательство…

– Доказательство чего? – спросил Мейсон.

– Мы не знаем.

– Тогда вначале узнайте, господин лейтенант, а потом утверждайте!..

– Не доводите нас до крайности, Мейсон.

– У меня и в мыслях нет ничего подобного. Я не должен объяснять вам, лейтенант, что дневник не представляет собой доказательства. Ни один суд не посчитает вещественным доказательством дневник, безразлично, что в нем написано. Но вы знаете, что делаете. Кстати, можно спросить, каким чудом вы нашли нас так быстро?

– Мы объявили общую тревогу по радио, – мрачно ответил Трэгг. – Машина, которая первой вас заметила, передала в управление, что едет за вами.

– Радио – поистине великолепная штука! – сказал Мейсон. – Настоящее благословение в полицейской работе.

– Хватит молоть глупости, – занервничал сержант Холкомб. – Где дневник?

– Не буду лгать, потому что это было бы сокрытие фактов от полиции, – ответил Мейсон. – А я бы этого не хотел на тот случай, если дневник все-таки окажется вещественным доказательством.

– Хорошо, хорошо, умник, где дневник?

– Под опекой Дядюшки.

– Какого еще Дядюшки?

– Дядюшки Сэма. Дневник вложен в конверт и брошен в почтовый ящик. Если вы продолжаете считать, что это вещественное доказательство, то советую обратиться к почтовым властям. Может быть, вам каким-то образом удастся склонить почту Соединенных Штатов Америки выдать полиции правильно отправленную и оплаченную посылку.

Лицо Холкомба потемнело. Несколько секунд царило полное молчание.

– Со мной такие номера не пройдут! – взорвался наконец сержант. – Вы хотите выиграть время…