Книга Шелк и тени, страница 100 – Мэри Джо Патни

— Завтра все бульварные газеты напишут о твоих преступлениях, Велдон. Твое имя станет синонимом зла и лицемерия, — сказал Перегрин, направляясь к двери. Он выпустил Сару из комнаты и вынул ключ из замка. — Тебя, Велдон, повесят уже за одно то, что ты убил миссис Кент. Возможно, ты умрешь сразу, но такое редко случается. Смерть от удушения болезненная и медленная. Подумай об этом, пока будешь сидеть в тюрьме.

Перегрин закрыл за собой дверь и запер ее. Велдон отсюда никуда не убежит до приезда полиции.

Сара наблюдала за мужем, ожидая, когда он примется ругать ее за приезд в бордель. Когда он посмотрел на нее, она была готова пуститься в объяснения. Но вместо упреков он заключил ее в крепкие объятия. Сара облегченно вздохнула и прижалась к мужу. Через несколько минут Микель выпустил ее и спокойно заметил:

— Идея приехать сюда была не из лучших, Сара.

— Я знаю, — ответила она, дрожащей рукой убирая со лба волосы, — но я так боялась за Элизу, что не могла не поехать. Однако я не сумела помочь ей.

— Она не пострадала?

— Думаю, нет. Я слышала их голоса, когда они спускались с лестницы. — Сара внезапно вздрогнула. — А вдруг он приехал, чтобы изнасиловать новую девочку, а когда увидел, что это Элиза, сказал, что прибежал спасать ее? Господи, только бы она никогда не узнала, что могло с ней случиться. А что, если бы комната была плохо освещена или бы он был сильно пьян, чтобы заметить, кто она?

— Слава Богу, что этого не случилось, — спокойно ответил Перегрин. — Она жива и невредима, так же как и ты. И ты бы не была моей Сарой, если бы не бросилась спасать невинного ребенка, рискуя собственной жизнью.

Сара видела, что дикая ненависть исчезла из глаз Микеля, но они мерцали каким-то странным светом, чего она понять не могла. Им еще предстоит столько сказать друг другу.

Внизу послышался шум и топот ног. Сара напряглась, уверенная, что их ожидают новые неприятности.

— Не беспокойся, — сказал Микель. — Это мои телохранители, а с ними Слейд и Дженни.

— У Дженни есть все основания быть недовольной, она же меня предупреждала, — заметила Сара с печальной улыбкой.

Микель взял из рук жены накидку и, набросив ей на плечи, прикрыл ее разорванное платье. Они спустились вниз и попали в теплые объятия друзей.

Сара повела всех к чулану, где они обнаружили Кура-ма, лежавшего рядом с мертвым охранником. Когда его развязали, Курам стал яростно мотать головой, ругая себя за то, что оказался недостаточно проворным. Благодаря тюрбану рана у него на голове оказалась легкой, и он неплохо себя чувствовал.

Дженни решительно направилась к кабинету миссис Кент, чтобы взять ключи от комнат, где содержались девочки, которых она решила спасти до приезда полиции.

— Не открывай комнату в конце коридора, — предупредил ее Перегрин. — Там Велдон, и до приезда полиции мы не должны выпускать его.

— Велдон жив? — удивился Слейд.

— Моя жена не одобряет убийства, — ответил Перегрин, не глядя на Сару.

— У леди Сары было трудное время, — сказал Слейд после небольшого молчания. — Почему бы вам не отвезти ее домой, а я пока побуду здесь и присмотрю за всем. Мы с Дженни освободим детей, и я возьму их к себе домой, а потом свяжусь с судом и полицией и проинформирую их о том, что здесь произошло.

— Хорошо, — согласился Перегрин. — Возьмите на всякий случай пистолет Велдона, только будьте осторожны — он заряжен.

Микель посмотрел на Сару непроницаемым взглядом.

— Идем, — сказал он, — я отвезу тебя домой. — Он ваял ее за руку и вывел на улицу.

Сердце Сары упало, когда муж приказал кучеру ехать к дому герцога Хеддонфилда. Значит, он собирается вернуть ее под отцовскую крышу.

Из опыта Сара уже знала, что Микель ничего не забывает и не прощает. Сидя в карете радом с мужем, она молила Господа, чтобы он простил ее за то, что она от него ушла.

Слейд задумчиво посмотрел на пистолет и пошел помогать Дженни. Они обнаружили только трех девочек. Одну из них, темноволосую, Дженни хорошо знала, две другие были ей незнакомы. Девочки с доверием отнеслись к Дженни и охотно согласились покинуть заведение.

Они быстро собрали свои скромные пожитки, и Дженни усадила их в карету. Когда все расселись, Слейд внезапно приказал кучеру:

— Подожди меня. Я хочу сделать еще одно дело.

Кучер кивнул, и Слейд направился обратно в дом. Дженни побежала за ним.

— Что еще надо сделать? — спросила она.

— Я хочу поговорить с Велдоном, но ты не должна идти со мной.

— Я хочу посмотреть на него, — решительно заявила Дженни.

Взглянув на нее, Слейд кивнул. Держа в руке пистолет, он осторожно открыл дверь.

Велдон лежал на кровати. Его лицо было в синяках и царапинах, из которых сочилась кровь. По выражению на нем было ясно, что он до сих пор не верит в свое поражение. Когда дверь открылась, он сел на кровати и посмотрел на вошедших. Наглая усмешка исказила лицо.

— Никак, это моя маленькая шлюшка, моя любимица, — сказал он с прежним ехидством. — Ты, наверное, очень соскучилась по мне?

Глаза Дженни превратились в щелки.

— Я пришла полюбоваться на твой позор, — ответила она. — Наступит день, и я спляшу на твоей могиле.

Слейд обнял девушку за плечи.

— Я хочу быть милосердным к тебе, Велдон, хотя ты этого не заслуживаешь, — сказал он холодно. — Ты должен умереть. Если начнется процесс, то тебе не избежать скандала, и это пагубно отразится на жизни твоей дочери. Но если ты сегодня умрешь, твои преступления не станут достоянием общественности и Элиза никогда не узнает, каким мерзавцем был ее отец. А так как Перегрин собирается вернуть железнодорожной компании доброе имя, то со временем твоя дочь может стать очень богатой, владея акциями, которые унаследует от тебя.

— Я не хочу облегчать вам жизнь, — нагло заявил Велдон. — Кто знает, как еще повернется дело в суде. Я не трус, чтобы убивать себя.

Слейд пожал плечами.

— Только чудо может спасти тебя, а такое просто невозможно. Твоя дочь будет страдать всю жизнь и будет расплачиваться за то зло, которое ты принес ее сверстницам.

Слейд положил пистолет на комод и вместе с Дженни вышел из комнаты, аккуратно заперев за собой дверь.

Велдон долго смотрел на дверь, потом подошел к комоду и взял пистолет. Он вертел его в руках, раздумывая над словами Слейда.

Элиза — самое лучшее, что было в его жизни, единственная непорочная женщина, которую он встречал на своем жизненном пути. Он вспомнил выражение ее глаз, когда сегодня вечером увидел ее. Испуг, сменившийся восторгом, с каким она всегда на него смотрела. Она обожала его, как может дочь обожать отца, и она не вынесет его позора. Будучи женщиной, Элиза никогда не поймет, какое наслаждение доставляла ему другая, темная сторона его жизни. Она возненавидит его, и даже воспоминания о нем будут ей неприятны. Она будет страдать всякий раз, когда при ней упомянут его имя.