Онлайн книга «Игры для взрослых мальчиков»
— Давай-ка лучше для начала я скажу пару слов, милая хозяйка. Согласна? — Ой, и вправду! Тебя-то ведь они быстрее поймут! Глеб откашлялся, поправил на шее воображаемый галстук, поднял стакан. — Сегодня, в этот знаменательный день… Никто и ни о чем пока не догадывался. «Тем лучше…» — Короче, господа! Сегодня у нашего Бориски день рождения! Девятнадцать лет парню стукнуло! По вашим западным меркам он сегодня стал почти взрослым! Построение английских фраз было вполне качественным, слова — простыми и обыкновенными, но в первые секунды после его объявления мужики как-то странно продолжали молчать. Но как же они потом заорали! Невзирая на страшные раны, первым до Бориски добрался Николас, схватил его на руки и принялся единолично подбрасывать в воздух. Потом разрешил точно также покувыркать именинника и всем остальным желающим. Сентиментальный Хиггинс прослезился после общих криков, не находя в себе даже сил, чтобы выбраться из-за стола для персональных поздравлений. Какой-то очень бравурный и громкий гимн извлек из-под своей бороды и из собственной губной гармошки немец Везниц. После нескольких мгновений радостной и искренней суматохи капитан Глеб получил возможность закончить фразу. — …Так что предлагаю за это дело хорошенько выпить! Инга опять зашептала ему на ухо. — Я ром мальчишке в подарок, как ты просил, купила, в Город за ним ездила. Посмотри, подойдет? Глеб подкинул бутылку в руках. — Ямайский?! Красота! Внимание, коллеги! В день рождения нашего самого главного «Ромео» хозяйка заведения дарит ему настоящий ямайский ром! Цени, Бориска! Будь таким же крепким и надежным! Сраженный наповал двумя ошеломительными сюрпризами, юноша молча дышал, не смея поднять глаз на первую неожиданность, которая звонко и юно хохотала у входа на кухню, размахивая в его честь белым фартучком… Выпили по первой как-то лихорадочно, словно боясь, что мираж растает. Принялись блуждать недоверчивыми взглядами по изобильному столу, сдвигать к себе различные деликатесы и вкусности, хватать не очень чистыми лапами накрахмаленные салфетки и блестящие вилки. Закинув себе в рот что-то незначительное, к Бориске из-за дальнего стола все-таки продвинулся взволнованный Хиггинс. — Друзья! Звон ножей и стук челюстей ничуть не смолк. — Друзья! Я хочу поздравить моего нового друга, которого… Чтобы привести в чувство невнимательных и нечутких обжор, капитан Глеб слегка приподнялся вместе со своим дубовым стулом и тут же грохнул его всеми ножками о каменный пол. Инга испуганно вздрогнула, икнул Стивен Дьюар. Прекратили жевать остальные. — …Я понял, что есть люди на свете, в далеких и незнакомых краях, которые не испорчены алчностью и злостью нашего мира, которые свежи и искренни… Крупное лицо Джона Хиггинса жалко скривилось в слезах умиления. Он бурно задышал, прервавшись. Вилки и ножи продолжали быть вознесенными над едой. — В знак нашей дружбы и твоего вступления во взрослую жизнь я дарю тебе вот это. На глазах у всех присутствующих Джон, заграничный парикмахер, да и просто отличный мужик, стянул с собственного пальца и протянул Бориске перстень. Острый луч большого драгоценного камня разом упал на множество хрустальных фужеров в прозрачном настенном шкафчике. Бориска зажмурился. Хиггинс продолжал: — Он мне дорог, это приз из Милана, награда европейского конкурса стилистов, я выиграл его пять лет назад… Юбиляр очнулся, вытаращил свои прекрасные глаза и заговорил, отрицающе размахивая руками. — Я не могу его взять… Нет, Джон, нет! Честное слово, не могу… Это же, наверно, так дорого… И мама моя ничего об этом не знает. — Ну, если не можешь принять мой подарок навсегда, то возьми его хотя бы на время! Носи его целый год в память обо мне, а потом я снова приеду сюда, в гости к тебе, к капитану Глебу, к милым дамам, мы опять будем бегать в лесу!.. И ты вернешь его, если захочешь! Умоляю, прими мой подарок! Требуя срочной помощи и совета, Бориска растерянно уставился через стол на Глеба. Пришлось подмигнуть и согласно прикрыть на секунду глаза. — На-ливай! Пулеметной очередью вновь застучали по обширным тарелкам ножи и вилки. После второй начали разговаривать. Одарить Бориску в той или иной степени желали многие. Ботанический Стивен даже хотел вручить ему свои запасные очки, но был вовремя остановлен разумными товарищами. — Они же у меня совсем новые и очень качественные, тебе подойдут по диоптриям! Я заказывал их в Цюрихе! Вдоволь насмеявшись и грациозно покачиваясь на каблучках, к замершему от сладкого ужаса мальчишке приблизилась Алюня. — Это от меня. Чтобы правильно возложить на Борискину голову пушистый, очень белый и свежий венок из ромашек ей пришлось еще приподняться и на цыпочки. — Это тоже тебе. Девушка обняла и тихо поцеловала счастливца в чумазую щеку. — За Бориса! За нашего взрослого командира! У-ра-а! Инга, до этого внимательно и деловито сновавшая из зала в кухню, незаметно присела к Глебу, счастливо вздохнула, украдкой рассматривая шумных гостей. — А ты почему не закусываешь? Невкусно? — Это не мое слово. И не здесь его мне произносить. Ты готовишь божественно. А так… Ты же знаешь, что я ем все. — Не наговаривай на себя — ты умеешь выбирать и ценить. — Не-а. Мы, путешественники, люди грубые. Стальной желудок, железные нервы, прямой ум… — Врешь ты все! Глеб улыбнулся. — Ну, допустим, насчет своего желудка я верно говорю, гарантирую. Они сидели рядом. Глеб приобнял Ингу за плечи, улыбался, смешно щурясь на ее прозрачные золотистые волосы. И она, наклонив к нему голову, с легкой улыбкой наблюдала за людьми, сегодня так странно посетившими ее дом. — Этих-то своих гавриков ты всех любишь, ясно… А есть вообще в мире те, кого ты ненавидишь? — Ненавижу? Употребление семечек прилюдно и переход улицы в неположенном месте. Я ненавижу эти действия. — Действия? А людей, которые так поступают? Ненавидишь? — Те, кто грызет грязные семечки и с выпученными глазами лезет под колеса машин, они… они просто примитивные. Поэтому неинтересны мне. Скучно ненавидеть их убогость. Инга промолчала. Уютно шевельнулась в объятиях Глеба. |