Онлайн книга «Хасинто. Книга 1»
|
Он кричит и пытается их стряхнуть. Непослушные пальцы трясутся, двигаются медленно, медленно до невозможности. Но черви не падают, а перебираются на левую руку, покрывают ее до локтя. — Черви! Это черви! — восклицает Хасинто. — Конечно, черви, — шипит ибн Якуб и хихикает. — В могиле всегда черви. Из груди вырывается вопль. Черви переползают на лицо, лезут в глаза, забиваются в ноздри, начинают пожирать плоть. А он даже пошевелиться не может. Нет спасения! Хасинто сел на ложе, хватая ртом воздух. По лбу струился липкий холодный пот. Хвала пресвятой деве Марии — всего лишь сон! Страшный, жуткий, яркий, но — сон. Наконец удалось отогнать страх и прийти в себя. Дыхание выровнялось. Сейчас бы лечь на другой бок и снова попытаться заснуть, но мысль — вдруг там, под повязкой, и впрямь что-то не то? — не давала покоя. Хасинто нащупал лежащий неподалеку пояс, вытащил из ножен кинжал, вложил в правую руку, а левой взял щипцы и подхватил один из непогасших углей — хорошо, что такие еще остались. Стараясь не споткнуться, подошел к столу и зажег лампу. Сейчас! Сейчас он все узнает. С замиранием сердца он принялся разрезать повязку. Еще чуть-чуть. Почти. Да! Желтоватая лента повисла на локте. Теперь поднять рукав, посмотреть. Убедиться, что все хорошо, и сон — только сон. — Что ты, дурень, делаешь? Сердце стукнулось о ребра и заколотилось, готовое выскочить из груди. От испуга Хасинто подпрыгнул, охнул и, обернувшись, выронил кинжал. Тот почти беззвучно упал на солому. — Д-дон Иньиго… Де Лара сидел на кровати. Его лицо было скрыто в полутьме, но голос невозможно спутать с другим. Вот только вдруг это сон продолжается? Иначе почему Хасинто не услышал, как сеньор вернулся? — Дон Иньиго, вы… вы мне не снитесь? Это правда вы? — Отвечай на вопрос, эскудеро. — Мне приснился кошмар… — Я догадался. По воплям. Но повязка-то в чем виновата? — Там было про руку… И там были черви… — Ясно. И ты подумал, что сон вещий. — Нет, сеньор. Просто… решил проверить. — Погаси лампу, — прохрипел де Лара. Хасинто не подчинился. Бросился к дону Иньиго, припал к его руке и спросил: — Это правда вы? Это не сон? — Сон? Ну, может, ты мне снишься, — проворчал он, а потом шепнул: — Лучше бы все последние дни оказались сном… — Вы… вы не нашли его? Де Лара выпрямился, оттолкнул Хасинто и процедил: — А что, похоже, будто я сияю от счастья? Нет. Не похоже. Не стоило задавать вопрос, заранее зная ответ. И голос, и поведение сеньора говорили, что поездка оказалась тщетной. Снова. — Погаси же проклятую лампу наконец! — теперь Хасинто послушался, а Иньиго Рамирес сказал: — Иди на свое ложе и притворись, будто тебя нет. Иначе отправишься спать на конюшню. Да он бы с удовольствием отправился куда угодно! Только бы не находиться здесь, боясь лишний раз вздохнуть и зная, что дон Иньиго, скорее всего, так и просидит без сна до самого рассвета. Но Гонсало просил: когда сеньор вернется, будьте рядом, хоть это и сложно. Похоже, оруженосец знал, о чем говорит. Что ж, Хасинто не уйдет. Останется здесь. Пусть даже придется дышать тише, чем младенец, и не шевелиться, изображая бревно. Он думал, что уснуть не получится, и оказался прав. Это даже хорошо. Зато услышал звук шагов. Тут же вскочил с ложа и выпалил. — Доброе утро, сеньор. Де Лара окинул его мутным взглядом и, ничего не сказав, шагнул к двери. Нельзя вот так отпускать дона Иньиго! Почему нельзя? Хасинто сам точно не знал. Просто не хотел его отпускать. — Нет! Подождите! Он ринулся к сеньору, взял его руку в свою и, рухнув на одно колено, воскликнул: — Позвольте мне пойти с вами! Вдруг все же понадоблюсь! Я… Мне… — Довольно слов, — отрезал де Лара. — Можешь идти за мной, если хочешь. Только молча. Иньиго Рамирес отправился в противоположную часть замка — в башню, где держали знатных пленников. Добравшись до верхнего этажа, остановился и протянул: — Хочу отрубить сарацинскому выродку голову… У Хасинто в груди похолодело. Убивать сына мавританского рико омбре не просто глупо, еще и опасно. Зачем наживать кровного врага? Нужно либо сказать сеньору о своих сомнениях, либо молчать, как тот велел. Поддержать его своим молчанием, либо удержать от неразумного поступка. Сейчас или никогда. Хасинто задержал дыхание и спросил: — Зачем его казнить? Кровного врага наживете. Лучше потребуйте тройной выкуп и… Возле уха просвистел воздух. Кожу обожгло, в ушах зазвенело. Спустя мгновение пришла боль. Хасинто зажмурился, но тут же открыл глаза. Дон Иньиго медленно опускал руку и смотрел яростным взглядом. А ведь сеньор предупреждал, что нужно молчать, Хасинто сам не послушал. Но все равно обидно до жути! И больно: не телу — душе. Ничего с этим не сделать. Остается только стоять и как дурак хлопать глазами. Выражение лица де Лары изменилось. Сжатые в полоску губы расслабились и приоткрылись, на лбу пролегли глубокие морщины. — Чинто, мне жаль. Он протянул руку к его левой щеке — той, по которой только что ударил. Хасинто дернулся, но не отпрянул, и сухие мозолистые пальцы, едва касаясь, защекотали кожу. По телу пробежала зябкая дрожь. — Жаль, — повторил сеньор. — Я не хотел. Но сейчас меня злит любая мелочь, иногда могу не сдержаться. Поэтому молчи, не лезь с советами. — Я… буду молчать. Обещаю. — Вот и хорошо. И не беспокойтся за меня. Может, я кажусь безумцем, но это не так. Да, я хочу убить мавритенка, но не стану этого делать, — он помолчал и сквозь зубы добавил: — Хотя просто выкупом его отец не отделается. У Хасинто чуть не вырвался вопрос: что вы задумали? Благо, он вовремя опомнился и прикусил язык. Не зря. Де Лара сам пояснил: — Мавритенок останется заложником. Увезу его с собой. Пусть сам напишет об этом. Я так хочу. Заодно ибн Яхъя убедится, что сын жив. Провернулся ключ, отомкнулся замок. Стражник отступил, пропуская сеньора и Хасинто, потом дверь за спиной захлопнулась. Комната на верхнем этаже башни оказалась крошечной. Только и хватало места для узкого стола и ложа в паре шагов от него. А еще здесь было холодно — ни жаровни, ни тем более камина: разумно, ведь огонь тоже оружие. |