Онлайн книга «Мужчина апреля»
|
Он шагнул ко мне: – Помоги мне. – Я хочу тебе помочь, но как? Я почти ничего про это дело не знаю, никаких улик не видела, никто ничего со мной не обсуждал. Томми смотрел на меня молча и строго. – Но ты же пришла… Я почему-то сразу понял, что ты… что тебе можно доверять. Что тебе – не все равно… Что ты не такая, как остальные. – Следователь, которая ведет это дело, Лена, – она очень профессиональная, очень. Я уверена, она все правильно сделает. Она – моя подруга, я могу с ней поговорить, попросить, она тебя еще раз допросит… то есть выслушает… внимательно… Она вовсе не смотрит на мужчин как на существ второго сорта. Томми покачал головой: – Нет. Я сразу понял, что они для себя все решили. Самоубийство – и точка. Это ведь абсолютно всех устраивает, разве нет? Зачем копать дальше? – Не надо так думать. Все хотят докопаться до правды. – Да? А мне показалось, только ты этого хочешь. – У меня другое расследование. Кролик. Пропавший Ангел. – А что ты тогда здесь делаешь? В нерабочее время? Я почувствовала, что краснею. Не знала, что отвечать. Что я здесь делаю? – Я хочу тебе помочь, – снова повторила я. Тут уж покраснел Томми. Встал, не дождавшись ответа, вышел. Ну и дела! Не стоило мне сюда приходить. Вляпываюсь прямо на глазах, как в клей. Я подтянула к себе сумку. Томми вернулся – с бутылкой и двумя рюмками. Поставил рюмки на стол. Налил в одну. В другую. Подал мне. Этот запах ни с чем не спутаешь. – Нет, спасибо. Не очень хорошая идея – сейчас пить, у меня и так в голове хаос. А вытяжку из марихуаны не зря называют в народе машей-хуяшей. – Как скажешь. – Он покорно поставил рюмку на стол. – Ладно, давай по чуть-чуть. В конце концов, что будет от одной рюмки? Мы чокнулись, выпили. Я свою – залпом до дна, он – половину. – У вас в доме все время так запросто хлещут машу-хуяшу? – Грета – нет, она не любит… не любила. А вот Айна… – Айна? Как интересно! Мне казалось, спортсмены озабочены своим здоровьем куда больше остальных. – Боль часто мешает ей уснуть. Тут я вспомнила, что говорила мне седая тренерша на стадионе: у Айны была травма. Сильная, должно быть, боль. Между тем напиток уже подействовал, перед глазами плыло. Впрочем, не знаю, который из наркотиков действовал сильнее: Томми или маша-хуяша… – Грете угрожали, – сказала я. – А говоришь, что занята только кроликом. Я вдруг заметила, что взгляд у Томми – ясный, насмешливый. Мне стало не по себе. – Расскажи мне все, если хочешь, чтобы я тебе помогла. – Особо нечего рассказывать. Грете все время угрожали. Она почти перестала обращать внимание на угрозы, иногда даже смеялась над самыми нелепыми. – В полицию она не заявляла. Почему? – Ты не понимаешь. Ей не было страшно. Ей было смешно. Смешно – пока ее не убили. И кому смешно теперь? Я вспомнила утренний разговор с Айной. Ее слова, что все дело в МЕМО – и что во всей истории с МЕМО виноват Томми. Спросила: – А этот Гретин проект – МЕМО? Томми напрягся, дернул бровью: – Что МЕМО? – Ты как-то в нем участвовал? – И да, и нет. – В каком смысле? – Это был проект Греты, дело ее жизни, ее страсть. Она занималась им до последнего дня. – С тобой? – Я участвовал просто потому, что я – мужчина. Ей была интересна моя точка зрения. Но помогали ей добровольно другие сторонницы. Это же большие объемы информации, сайт обновлялся… – Погоди. Ты сказал: до последнего дня. Он помолчал, покачал головой: – Кто ж знал, что последний. Для нее это был обычный день. – Не считая того, что она накануне потеряла все. Ты об этом забыл сообщить? Он поднял глаза, стараясь понять, в чем я его упрекаю: – Она готова была сражаться дальше. – Ладно. Не так важно… Вернемся в тот день. Как обычно, она занималась МЕМО. Ты говоришь, ей помогали. В тот день тоже? – Ну да. Приходила какая-то. – Кто? Пожал плечами: – Диляра. – Диляра… а дальше? – Не знаю. Я даже ее не видел никогда. Давняя поклонница, сторонница. Ну… такая… Я кивнула. Могу представить: одна из тех, что на партийных слетах раздают значки и флаеры. На благотворительных ралли пекут печенье. Их же миллион. Лена наверняка вышла уже на эту Диляру. Поинтересуюсь у Лены. – А что ты сама думаешь о МЕМО? – вдруг спросил Томми. – Ну… это гуманная инициатива. – Ты правда так считаешь? Я немного замялась: – В целом – да. Хотя там есть перегибы, безусловно… С женской точки зрения… И в конечном итоге это могло привести к… к… – К раскачиванию лодки? Подкопу под основы? Я неопределенно качнула головой. Томми усмехнулся. Отпил еще из рюмки. – Нельзя ли посмотреть комнаты Греты, Айны и Туяры? У Греты и Айны ведь разные спальни, да? – Ты считаешь это важным? – Я пока ничего не считаю. Мне хотелось выйти из гостиной, а главное, прервать этот странный разговор. – Можно, – согласился Томми. – Но ты ничего особенного не найдешь. Там каждый миллиметр обыскали. Комната Греты была такой же безликой, как гостиная. Совсем нейтральной. К тому же из нее все вынесли, а кровать затянули полиэтиленом. – Кто видел Грету последним? – спросила я. – Диляра? – Я уже все это рассказывал полицейской. Последним заходил к Грете я. – Сюда? Прямо в ее спальню? И часто ты заходил к Грете в комнату? – Иногда. Если мы хотели поговорить… – А она – к тебе? Тоже так запросто заходила? – Да. Если хотела поговорить. – И часто она хотела поговорить? Внутри меня что-то вскипало. Может, настойка меня так странно разогревает. Учитель спокойно заходит в комнату к хозяйке… Да еще к министру. А к тому же побеждает волшебным образом в голосовании на мужчину месяца. Мне все это не нравилось. Но вслух я спросила: – Зачем заходил? |