Онлайн книга «Мужчина апреля»
|
Даже лицо Томми на какое-то время исчезло из моих мыслей. Но ненадолго. Первое, что я увидела, толкнув входную дверь в главный корпус, – календарь «Мужчина Апреля», торжественно висевший в просторном холле. И ярко-красная надпись: «Гордимся Томом, выпускником нашей школы по специальности „учитель“!» Стараясь избегать взгляда Томми, я спросила пожилую вахтершу, где искать директора. Та велела подниматься на второй этаж и идти во второй кабинет слева. – Только ее еще нет на месте, ее в министерство вызвали с утра. С минуты на минуту должна быть. – Да? А с кем еще из учителей можно поговорить? Я из Биологической безопасности, – показала удостоверение. Женщина посмотрела и с уважением закивала: – Учительница истории сейчас здесь. И завуч тут тоже. Обе на втором этаже, историчка рядом с директором, завуч – напротив. Вы там постучите в любую дверь, вам подскажут. – Спасибо, – поблагодарила я и пошла к лестнице. – Видели нашего мальчика? Нашего Томми? Мужчина Апреля! Во как! Красавчик какой! – донеслось мне в спину… Видела, видела я вашего Томми… И даже целовала. – Томми! – радостно воскликнула учительница истории. – Конечно, помню, кто ж его не помнит. Ну надо же. Сразу поняла, о ком я говорю. Даже не спросила: какой еще Томми? Я оглядела маленький кабинет. Почти нет личных вещей, разве что много цветов в горшках. Зачем, спрашивается, держать в комнате цветы, когда за окном такие сосны? Но некоторые женщины непременно должны о ком-то заботиться, хотя бы о растениях. Скорее всего, учительница одинока, но дома у нее есть кошка – заслужила многолетним трудом на благо общества. Мы с Никой на домашнее животное пока не наработали – только на мальчика… На стенах кабинета, как и полагается, вереница портретов великих женщин. У Цзэтянь, Анна Ярославна, Царица Тамара, Елизавета Английская, Екатерина Вторая, императрица Цыси, королева Мин, Маргарет Тэтчер, Камала Харрис. Я вспомнила собственные школьные экзамены по истории и поежилась: сколько ненужной информации приходилось зубрить! И как все это счастливо испарилось из моей головы за ненадобностью. – Такой умный красивый мальчик. Прямо как с фаюмского портрета, мы все на него засматривались, – задумчиво продолжала историчка ласковым певучим голосом. – Да? – Выходит, не одна я такая. Какие еще фаюмские портреты? Надо будет взглянуть… – Ну не так засматривались, как… как на мужчину месяца, – слегка смутилась учительница и поправила бант на коричневой блузке. Не дай бог я чего подумаю в свете недавних скандалов с харассментом! – Просто любовались. Чисто эстетически. Историчке шло к семидесяти – поздновато засматриваться на красивых мальчиков. Даже чисто эстетически. Выглядела она совсем бесполой, несмотря на женственную блузку и юбку-карандаш до колен – плоская грудь, седое каре, стоптанные туфли без каблуков, никакой косметики или украшений. Синие плотные колготки, хотя они давно вышли из моды. Помню, как мы все в них щеголяли в последнем классе школы – была очередная волна моды на синечулочниц. Историчка полезла в компьютер, стала рыться в файлах, нашла нужный, щелкнула. – Да, Томми… По моему предмету он был лучшим учеником, читал больше всех. Очень пытливый, во всем пытался разобраться, до всего докопаться. Сначала интересовался античностью. Потом увлекся декабристами, знаете, кто это такие? – Ну про жен, которые поехали в Сибирь, знаю, конечно. В школе проходили. – Про жен все знают. А Томми написал целую работу о самом восстании, рылся в разных источниках, что-то там сопоставлял. Такое блестящее эссе, хотя и спорное, но я до сих пор его прекрасно помню. Вот оно тут у меня лежит. Называется «Ценность обреченного бунта». Мальчишка, что вы хотите? Романтик. Ценность обреченного бунта. Будто про Гретину борьбу сказано. Впрочем, сама Грета никакой обреченности не чувствовала и ситуацию поражения не рассматривала, как английская королева Виктория. Или у Томми была своя борьба? – А его никто не навещал? Историчка искренне удивилась: – Кому наших мальчиков тут навещать-то? Разумеется, нет. О них заботится государство. Хорошо заботится. Я кивнула: никто не сомневается, что мальчики у нас окружены должным вниманием и получают приличное базовое образование. Правые партии считают, что это бессмысленные бюджетные траты, и настаивают на том, что образование необходимо только мужчинам-учителям, остальным вроде как ни к чему. Кому нужен болтливый образованный конкубин? Но эта учительница явно гордилась гуманистическими завоеваниями нашей страны и качеством мужского образования. – А что Томми был за человек? Добрый или злой? Скрытный или простодушный? Честный или врунишка? Учительница потерла лоб, оправила манжету: – Ученик он был прекрасный. Может быть, самый лучший за всю мою практику. Но вы такие вопросы задаете… Это уже не по моему профилю – разбираться, кто сложный, кто простой. Моя работа – их учить. Сходите к нашему психологу, она вам больше расскажет. 11.05 – Томми? Том? А что? С ним что-то случилось? Психолог – эффектная женщина с балетной осанкой и туго стянутыми назад волосами смотрела на меня по-школьному строго. – Почему вы так решили? – спросила я. Смотрите-ка, все его мгновенно вспоминают, стоит лишь имя назвать. А ведь в школе сотни мальчиков, мне казалось, придется долго объяснять, кем именно я интересуюсь. Однако Томми ведь мужчина месяца, очевидно, только о нем все эти два дня и говорят. – Вы же из полиции? Если вы к нам приехали и про него спрашиваете, значит, с Томом опять какая-то беда. – Что значит «опять»? – Вы из какого отдела? – Биологическая безопасность. – Я не стала уточнять, что занимаюсь кроликом. Начнутся ненужные вопросы. Все-таки личностей, не являющихся людьми, пока не воспринимают так же всерьез, как настоящих людей. Особенно старшее поколение. Психолог вздохнула, словно желая сказать: я так и знала. Мне было не по себе: казалось, она видит меня насквозь. Всегда побаивалась таких женщин, они будто рентгеном тебя просвечивают. Я заерзала на стуле. А тут еще в кармане звякнул телефон. Я извинилась, бросила беглый взгляд на экран – опять Ника пишет. Ну что ей надо, обо всем же договорились! Тем более что я никогда не опаздываю. Отключила звук и сунула телефон в сумку. – Это ведь Биологическая безопасность занимается суицидами? – уточнила психолог. – А что, у Томми… то есть у Тома… имелись проблемы с суицидом?… – Прямых попыток не было, но мысли были. У нас, как вы понимаете, немало потенциальных суицидников, но к Тому это не относится. У него была склонность к причинению себе вреда. Хотя в его случае это следовало расценивать скорее как попытку добиться своего, а не как компульсивное поведение. |