Онлайн книга «Танец чайки»
|
– Может, у этого траулера мотор слабый? – Нет, синьор комиссар, как раз наоборот. – Тогда почему он опаздывает? – В том-то все и дело! Я думаю, весь экипаж замешан! – Замешан в чем? – Синьор комиссар, в море такой трафик, хуже, чем на автостраде, понимаете? – Нет. – Я думаю – но это только мое предположение, заметьте, – я думаю, они где-то берут груз. – Какой груз? – Вы не догадываетесь? – Послушайте, синьор Риццика, у меня нет времени отгадывать загадки. – По-моему, они замешаны в наркотрафике, комиссар. Не дай бог, все откроется, я не хочу быть соучастником. – Наркотики? Вы уверены? – На сто процентов – нет. В общем… – А капитан Аурели как объясняет эти опоздания? – У него всякий раз новое оправдание! То мотор заглох, то сети запутались. – Знаете что? Поговорите об этом с инспектором Ауджелло. Я хотел бы задать вам один вопрос. – Всегда пожалуйста. – Вы когда-нибудь видели, как умирает чайка? Риццика такого вопроса явно не ожидал и удивленно смотрел на Монтальбано: – Какое отношение это имеет… – Никакого, просто любопытно. Рыбак ненадолго задумался. – Было дело, тогда траулер у меня был один, я сам ходил в море, и видел, как падала замертво чайка. – Она что-то делала перед смертью? Рыбак удивился еще больше: – А что она должна делать? Писать завещание? – Послушайте, Миццика… – разозлился Монтальбано. – Риццика. – …шутки тут не уместны! Это серьезный вопрос! – Хорошо-хорошо, я извиняюсь. – Так что она делала перед смертью? Риццика ненадолго задумался. – Ничего не делала, комиссар. Упала камнем, я видел потом, как она качалась на волнах. – А, она упала в море… – разочарованно протянул Монтальбано. Если она упала в море, никакого танца, понятное дело, станцевать не могла. – Я провожу вас к инспектору Ауджелло, – сказал комиссар, поднимаясь со стула. Странно, никто не видел танца умирающей чайки. Кого бы еще спросить? Зазвонил телефон. Это была Ливия. – Ты знал, что у тебя пустой холодильник? – Нет. – Это безусловно акт саботажа твоей обожаемой Аделины. Она знала, что я приеду, она меня ненавидит, поэтому в холодильнике пусто. – Боже мой, ты, как всегда, преувеличиваешь! Какая еще ненависть, просто вы обе немного недолюбливаете друг друга. – Как ты можешь ставить меня с ней на одну доску?! – Ливия, ради бога, не начинай, не стоит делать трагедию из пустого холодильника, пообедаем в траттории у Энцо. – А как я туда доберусь? Пешком? – Я за тобой заеду. – Когда? – Боже мой, Ливия, как смогу, так и приеду. – Ты можешь сказать мне хотя бы приблизительно… – Могу. Я не знаю! – Пожалуйста, только не как обычно, прошу тебя! – Что значит – как обычно? – Значит, что ты говоришь «через час», а появляешься через три. – Я буду пунктуален, как никогда. – Но ты не сказал, во сколько… – Хватит, Ливия! Хочешь, чтобы я сошел с ума? – По-моему, это уже случилось! Он повесил трубку. Телефон снова зазвонил. Монтальбано схватил трубку и сердито прокричал: – Я не сошел с ума! Понятно? Повисла пауза, затем раздался робкий голос Катареллы. – Синьор комиссар! Клянусь здоровьем и табельным оружием! Я ведь и подумать не мог, что вы сошли с ума, не то что сказать… – Катаре, я ошибся. Что у тебя? – Синьор комиссар, там жена Фацио. – Звонит? – Никак нет, лично и персонально. – Пусть зайдет. Зачем, интересно, Фацио прислал жену? Не мог позвонить, если болен? – Доброе утро, синьора. Чем могу помочь? – Доброе утро, синьор комиссар. Простите, что беспокою, но… – Совершенно не беспокоите, слушаю вас. – Это я вас слушаю. Боже, что это значит? В глазах у синьоры Фацио светились тревога и беспокойство. Монтальбано решил выведать как можно больше, чтобы не попасть впросак с ответом. – Присаживайтесь. Мне кажется, вы чем-то взволнованы. – Мой муж ушел из дома вчера в десять вечера, после вашего звонка. Сказал, что вы должны встретиться в порту. С тех пор от него никаких вестей. Обычно он всегда звонит. А в этот раз нет. Поэтому я немного волнуюсь. Ах, вот в чем дело! Вообще-то он вчера вечером не звонил Фацио и не назначал ему свидания в порту. Куда, интересно, парня занесло? Первым делом нужно успокоить синьору. Монтальбано так вошел в роль, что Станиславскому и не снилось. Он изобразил на лице чувства раскаяния и сожаления одновременно и с силой хлопнул себя ладонью по лбу: – Господи! Как я мог забыть! Ради бога, простите, совершенно вылетело из головы! – Что вылетело, синьор комиссар? – Ваш муж просил позвонить вам! Боже, он так просил, чтобы я не забыл! Какой же я болван… – Не корите себя, комиссар. – Поверьте, мне очень жаль, что вам пришлось поволноваться! Будьте спокойны, с вашим мужем все в порядке! Он занят одним деликатным делом… – Это я и хотела услышать, синьор комиссар. Спасибо. Она встала и протянула ему руку. Жена у Фацио была под стать мужу. Сдержанная и немногословная. Раза два или три, когда Монтальбано был у них в гостях (готовила она, надо признать, отвратительно!), он отметил, что синьора Фацио никогда не вмешивается в мужские разговоры, особенно если речь идет о работе. – Я провожу вас, – сказал Монтальбано. Они дошли до парковки. Монтальбано отметил, что синьора приехала на машине мужа. Значит, Фацио ушел пешком. Комиссар вернулся в комиссариат и, остановившись перед стеклянной будкой, попросил Катареллу: – Позвони Фацио на сотовый. Катарелла сделал две попытки. – Молчит, синьор комиссар. |