Онлайн книга «Одесская сага. Нэцах»
— Мама, ляг сейчас же! — Так! — Фира нахмурилась. — Доця, не делай мне нервы! Ты определись: мне уже лечь окончательно или все-таки встать? Сколько человек будет? Это ж надо стол накрыть приличный. А тут ни курицы, ни овощей — одна козлятина какая-то, прости господи. — Мам, тебе надо только новое платье. И все. Остальное моя забота. — О, — Фира подмигнула Ксене, — потом в похоронный набор положу, чтоб добро не пропало. А стол, дочечка, это моя забота. А то как это — у тебя первая супружеская ночь, а ты усталая. Ксеня всхлипнула и обняла маму: — Ну наконец-то! Вернулась! Фира вышла из больницы цыпляче бледная и окончательно отощавшая. После коротких свадебных хлопот и застолья она снова потускнела, посерела и все чаще смотрела, не мигая, стеклянным взглядом в окно, куда-то в небо. А тут с этим переездом и морем снова защебетала и запорхала… …Ксения Ивановна все-таки успела замочить свои модные кожаные ботиночки вместе с чулками на пухлых ступнях, неуклюже соскочив на массивный ряжевый пирс, который укреплял и расширял Сансаныч. Тогда она удивлялась — как это причал из бревен? А Ильинский объяснял, что это просто гигантский ящик из стволов сосен, наполненный камнями, и он спокойно выдержит не одну зиму. Ксюха скривилась, но не остановилась, а поспешила по грунтовке в поселок, мимо производственных бараков, обустроенных Ильинским под производство консервов, лесхоза, жилых бараков и деревянных домиков. Народ потихоньку обживается — еще два года назад здесь было намного пустыннее. Она коротко отвечала на приветствия и, чуть не срываясь на бег, мимо клуба, мимо школы и темных изб вышла на холм. Там на вершине было крошечное сельское кладбище. Хоронить с крестами, а потом с обелисками здесь стали только с 1926 года. До этого, да и после местное племя нивхов провожало своих покойных в Верхний мир, поднимая открытые гробы, заваленные лапником, на высоких столбах, поближе к небу, снизу разводили костер и бросали в него потроха оленя, принесенного в жертву. Им же поминали покойного, а кости прикапывали рядом, чтобы задобрить и верхних, и нижних духов. И все запреты новой власти никого не сдерживали. Когда до ближайшего поселка верст сорок, то и гоняться за этими дикарями, которые бьют юркую нерпу на льду с одного удара, смысла нет. Компромисс нашли быстро — нивхи просто отступили чуть глубже в лес. Остатки этих «курьих ног» разной степени старости до сих пор видны на всех окрестных сопках. Ксеня присела на скамейку из влажной сосновой доски. — Здравствуй, мамочка… Ну как ты? Она снова и снова перебирала в памяти события того злополучного сентябрьского дня, выискивая, высчитывая варианты — могла ли она что-то изменить, не ошиблась ли в своих безупречных схемах? Тогда, в сорок втором, в контору Ксени влетел перепуганный Ванька и затараторил, что там Ирочке нехорошо на берегу, она прилегла и просила прийти, как освободишься. Ксеня чудовищным усилием не рванула, как была, а послала Ваньку за фельдшером, выдворила всех из кабинета, заперла сейф, попросила пару ожидающих нивхов пойти с ней и только потом сломя голову помчалась на берег. Фира полулежала на мокром песке. Ксеня рухнула на колени рядом: — Мама, мамочка, что? Где болит? Фира криво улыбнулась и шевельнула почти белыми губами: — Успела. Не переживай, Ксаночка… Голова вдруг разболелась сильно и закружилась. Я тут присела… устала очень… спать хочется… — Мам, мам, встать сможешь? Фира посмотрела на дочь мутным взглядом: — Я немножко посплю и пойдем. Дай ручку… Ксеня протянула ладонь. Но Фира вдруг с удивлением посмотрела на свою руку и дернулась всем телом: — Надо же, не поднимается… тяжелая такая… Ксеня схватила ладонь Фиры: — Сожми, пожалуйста. — Не могу… За спиной на своем встревоженно лопотали нивхи. Ксеня в слезах повернулась к ним: — Сможете в поселок донести? Пожалуйста. Фельдшера, Тамару Николаевну, похожую характером на Женькину свекровь Гордееву, они встретила на полпути и вместе дошли до фельдшерско-акушерского пункта, ФАПа. Та пощупала пульс, постучала пальцами по руке и ноге, вколола успокоительное. А когда вышла из кабинета, насупилась и вздохнула: — Плохие новости. Правая половина парализована. Кровоизлияние в мозг. — Она поправится? Тамара тяжело молчала. — В лучшем случае… — она сделала паузу, — в лучшем случае будет парализованная. Но тут, похоже, все стремительно. — Что стремительно?! — возмутилась Ксеня. — Везите в поселок! — Не доедет, — мрачно ответила фельдшер. — Да и на чем? — Слышишь, ты… Ты — шарлатанка ленивая! — рыдала Ксеня. — Не хочешь делать — не мешай! Я… я лодку… на Большую землю! — Ну-ну… — угрюмо покосилась на нее Тамара. — Ты в своем уме? Какая лодка, деточка? Все на промысле, до послезавтра не вернутся. И то если шторма не будет. Сиди здесь, скажи все, что хотела, за руку подержи. За левую, она рабочая. Это сутки. В лучшем случае двое. — Нет! Нет! Нет! — Ксеня съехала спиной по бревенчатой стене и рыдала: — Сделайте хоть что-то! — Боль и давление я сняла. А дальше от меня уже, увы, ничего не зависит… Ксеня оглянулась — двое коренастых нивхов, которые принесли Фиру, до сих пор стояли возле дома. — Простите, простите… я сегодня не могу… Один пытался что-то сказать, показывая то на сопки, то на небо. — Я не понимаю… — выдохнула Ксеня сквозь слезы. — Шаман! Шаман привести! — Да! — Ксеня подскочила. — Веди! Веди шамана. Я заплачý. Веди! Фельдшер развернулась всем корпусом к Ксене: — Ты что, ополоумела? Жена коммуниста! Ответственного работника! Какой шаман?! Ксеня была в два раза младше, но такой же комплекции и роста. Она успела прийти в себя и сейчас не мигая уставилась на фельдшерицу: — Ну если ты ничего не можешь, то какая разница? — Что про тебя люди скажут? Ну а точнее — напишут куда следует?! — А не все ли равно? Или дальше Сахалина могут выслать? — Твое дело. Но не у меня в ФАПе. — А ты уйди. И знать не будешь. Они снова тяжело смотрели друг на друга. Ксюха — в слезах, с раздувающимися ноздрями, сжав кулаки и наклонив по-борцовски голову, Тамара — гневно, сжав губы. Она не выдержала первой. Вздохнула: — Дура ты… Делай что хочешь… А что ей было еще делать? При всей панике и отчаянии Ксенин счетный мозг не переставал проверять варианты — Ильинский уехал вчера на Большую землю, вернется только в пятницу. Слать радиограмму можно, но пока его найдут, сообщат (это в лучшем случае), пройдет еще полдня. Еще с утра поднялся ветер, а сейчас уже вовсю накрапывал дождь, это значит, что к ночи будет шторм, и даже если случится чудо и Саныч узнает — он все равно не доберется. Маму не вывезти, это она тоже понимала. А еще она боялась отойти хоть на минуту, даже глаза закрыть, чтобы не пропустить… |