Книга Золото твоих глаз, небо её кудрей, страница 181 – Михаил Харитонов

— Ну мы же… — Ева запнулась.

— Догадываюсь, — недовольно сказала Лэсси. — Вы напарницы. Орденская боевая двойка. Сколько выходов?

— Восемнадцать, — сказала Ева.

— Девятнадцать, — поправила Львика. — Ты тогда не знала, что это выход, сокровище.

— Свои подвиги вы потом вспоминать будете, — прервала их черепаха. — Сейчас вы на выходе. Задание понятно? Постарайтесь управиться за пару часов. Я вас подстрахую в начале, дальше сами. Что надо сказать?

— Доверием горды, — хором сказали поняши.

— Приступайте, — черепаха отвернулась.

Ева и Львика не успели спуститься с холма, как наткнулись на стаю джигурды.

Возглавлял её самец-павиан, похожий на огромного уродливого пса. Его бёдра были замотаны тряпкой, на худой руке висел браслет. В другой руке он держал пылающую головню. Справа от него скалился позорный волк, слева поводил очами баран. Ещё несколько существ — тапир, какой-то змей и большая птица — держались чуть в отдалении, но явно принадлежали той же кампании.

Увидев поняш, вожак-павиан обрадовался. Он чувствовал себя сильным, а от лошадок пахло самками.

— Кто у нас такие девочки? — ухмыльнулся он во весь рот, показывая клыки. — Кто у нас такие симпапулечки?

Поняши переглянулись. Ева повела глазами и выступила вперёд. Красиво потянулась, поиграла крупом. Глазёнки павиана аж засверкали.

— Идь ко мне, жопастенькая, — хрипло забормотал он, протягивая длинные волосатые руки. — Идь ко мне, красапета… — павиан пытался поймать Еву, но та всё время оказывалась чуть дальше, чем его пальцы.

— А меня хочешь? — спросила Львика обещательно и игриво.

Тот вскинул голодный взгляд — и замер. Взгляд поняши приклеился к зрачкам и не отпускал.

— Ты такой хороший такой сильный, — затянула поняша майсу, — ты же меня хочешь, ты же для меня всё делать хочешь, ты служить мне хочешь…

— Эй, — начал было баран. — Это вы чего?..

— Ты чего такое говоришь, не слушаешь, непослушный ты бяшка, — тут же включилась Ева, фиксируя бараний взгляд и стягивая его на себя. — Ты для себя стараешься, а всё не так, ты послушай, про жизнь свою послушай, плохо ты живёшь, неправильно, а надо правильно, слушай меня, я тебе всё-всё расскажу…

Волк тем временем тихой сапой принялся обходить поняш, целя Львике за спину. Та, казалось, не замечала его манёвров, сосредоточившись на павиане.

Наконец, волчара зашёл за круп поняши и прыгнул. И тут же два очень твёрдых копытца Львики врезались ему в рёбра.

Удар был сильным и точным. Волчара упал, повизгивая от боли. В тот же миг другое копыто, евино, со всей силы ударило его в нос, вминая нюхалку в череп. Позорник потерял сознание. Всего на пару секунд — но именно в эти секунды зубы Евы сошлись на его горле.

Баран уже потёк и разрыв контакта перенёс довольно спокойно. А вот павиан ещё боролся. Чувствуя, что няша отвлеклась, он попытался освободиться. Он перехватил горящую деревяшку и обнял ладонями раскалённые угли. Закричал от боли, подпрыгнул и нырнул куда-то в темноту.

Далеко он не упрыгал. Раздался вопль, а затем понятные звуки — чавканье и хруст. Потом из темноты выплыла Лэсси: облизывающаяся, с отъеденной обезьяньей ногой на плече.

— Девочки, дальше сами, — предупредила она. — А я пока позавтракаю.

Овладеть остальными — глупыми и перепуганными — было уже делом техники. Один лишь тапир корячился. За это Львика уделила ему особое внимание и превратила его мозг в нежнейшее пюре абсолютной преданности.

Дальше маленький отряд прошёлся по местности. Охотились в первую очередь на вожаков стай. Поняши командовали, заняшенные действовали. Потерь почти не было. Какой-то одичавший аллигатор загрыз тапира, зато и сам был някнут секунд за тридцать.

Когда отряд разросся до размеров небольшой толпы, Ева устроила быстрый опрос с распределением. Слабых и глупых отогнали прочь. Сильных и глупых как следует проняшили — и передали под командование мелких и сообразительных. Сильных и умных Львика собрала отдельно, ещё немного пополоскала им мозги, а потом дала жизнь и перспективу. Каковая состояла в том, что все должны были оставаться здесь до рассвета, а потом дожидаться существ из города, которые и устроят их дальнейшую жизнь. Иначе произойдёт что-то ужасное и непоправимое. После чего их вернули в коллектив — миссионерствовать.

Дальше пошла чисто силовая работа. Отряд начал целенаправленную охоту на стаи. Каждую окружали и приводили к порядку. Вожаков по большей части убивали, более-менее перспективных няшила Львика. Ева тем же способом с маргиналами и непокорными.

Сколько-нибудь заслуживающий упоминания инцидент был ровно один. Какая-то куровца, с виду совершенно безобидная, внезапно ощерилась и с криком «Свобода! Щековина! Маналула!» бросилась на Львику. Заняшенный бык сшиб её дубиной, а Ева сломала ей шею.

Часа через четыре на перекрёстке образовалось какое-то подобие порядка. Охраняло его несколько крокодилов и быков с дубинами и несколько десятков мелких существ, присматривающих за поведением в своих стаях. Трупы были освежёваны, разделаны и уже подрумянивались на углях. Крупные существа пристраивались на ночлег на местах прогоревших кострищ и обкладывались существами мелкими, чтобы не пропадало драгоценное тепло. Миссионеры ходили между кострами и рассказывали, что они должны оставаться здесь и ждать, пока за ними приедут из города. Где их накормят, напоят и заведут под крышу.

Уже немного светлело, когда Ева и Львика дотащились до повозки. Львика хорохорилась. Но по ней было видно, что она очень устала. Ева едва тащилась, полуприкрыв веки.

— Я не поняша и не могу снова лишить вас памяти, — сказала Лесси, — но это и не требуется. В ближайшие дни вы будете заняты тем же самым. Пока можете отдохнуть. Спасидо за службу, девочки.

По дороге назад поняши почти не разговаривали. Обе лежали в возке и думали о своём. Ну то есть об одном и том же, но каждая со своей колокольни.

— Львика, — наконец, нарушила молчание Ева, — ты не думай только…

— Да нормально всё, — вздохнула Львика. — Ну кого же Верховная могла отправить со мной, как не любимую напарницу?

— Львика, я не знала, вот честно, — сказала Ева. — Даже не догадывалась.

— Да верю, верю, — золотистая поняша шлёпнула себя хвостом по бедру. — А я-то всё думала — чего это мы так быстро сошлись?

— А я думала, почему у меня с девочками не получается, — грустно усмехнулась Ева. — А у меня просто склонность к этому самому. К верности. Ну, когда только с одной.

— А Карабас как же? — как бы между прочим поинтересовалась Львика.

— Вот я и думаю, как же Карабас, — призналась Ева. — У меня пока не складывается.

— Да забей, он просто самец, — свеликодушничала Львика. — Это же не серьёзное что-то.