Онлайн книга «Прерванная дружба»
Он попробовал встать на ноги, но тут же снова опустился на землю – у него закружилась голова. Риварес принёс воды, помог Рене дойти до места, где он мог бы прилечь, потом отрезал разорванный рукав, промыл и перевязал ему рану. И все это молча. Когда Рене смог наконец снова сесть, лицо переводчика уже стало обычной непроницаемой маской. – Был, так сказать, на волосок… – с тупым удивлением пробормотал Рене. – Да. Хотите коньяку? – Да, пожалуйста, и покурить тоже. В левом кармане должны быть сигары. Спички, наверно, намокли. Они покурили, потом Рене встал, сделал несколько шагов и ощупал себя. Оказалось, что он отделался многочисленными ссадинами и рваной раной на плече, которая только теперь начинала гореть. – Пустяки, – сказал он, – но, пожалуй, всё-таки лучше вернуться в лагерь. Такая встряска не проходит даром. Нет, спасибо, я дойду сам. Они медленно пошли назад. Около цветущего занавеса страстоцвета сели передохнуть. – Редко приходится видеть такую большую стаю желтогрудых колибри, – сказал Риварес. Рене посмотрел по сторонам. Вокруг не было видно ни одного колибри. – Где? – спросил он и добавил удивлённо: – А, так вы видели?.. Рене не договорил, увидев, как вспыхнул и тут же побелел Риварес. С минуту оба молчали. – Я уже отдохнул. Пошли? – сказал Рене. С трудом превозмогая боль во всём теле, он поднялся с земли, словно не заметив протянутой ему руки. Риварес сразу спрятался в свою скорлупу, и до самого лагеря они не обмолвились ни словом. Не будучи в состоянии сам раздеться, Рене был вынужден позволить Риваресу снять с себя куртку и ботинки и перевязать рану. Затем, все ещё ощущая сильную слабость и тошноту, он лёг в постель, надеясь, что сон окажет целебное действие. Когда Риварес выходил из палатки, Рене вдруг открыл глаза и воскликнул: – Но мы забыли про малышей! – Про детёнышей? – Да. У меня всё перепуталось в голове… Нам придётся сходить за ними. – Не надо. Я их убил. Рене сел в постели и переспросил: – Убили? – Да, когда вы ещё были без сознания. – Но зачем? Риварес отвёл глаза и, помолчав, ответил: – Умереть от удара дубинкой по голове не так мучительно, как умирать от голода. Во всяком случае, быстрее. Мне это хорошо известно – я испробовал и то и другое. И тихо, как тень, выскользнул за дверь. С минуту Рене размышлял над загадочными словами Ривареса, но тут же устало закрыл глаза. Голова раскалывалась от боли. Вскоре он уснул, а проснувшись через несколько часов, почувствовал мучительное жжение в ране и нестерпимую жажду. – Фелипе! – позвал он. Однако в палатку вошёл Риварес. – Вам что-нибудь нужно? – Нет, благодарю вас. Фелипе здесь? – Я сейчас его позову. Риварес вышел. Охваченный внезапной вспышкой ярости. Рене стукнул кулаком по кровати. «Опять шпионит! – И тут же в ужасе опомнился. – О боже, да что это со мной! Он боялся за меня и пошёл следом на всякий случай… Да, но как же колибри… он видел колибри…» Вошёл слуга. Рене сел в постели и прикрыл глаза рукой. – Принеси мне воды, Фелипе. – Я принёс, господин, вот она. Господин Риварес сказал мне ещё, чтобы я принёс вам поесть и чашку кофе. – Где он? – В другой палатке. И он сказал, чтобы я вас не беспокоил, если вы уснёте. Рене выпил кофе и снова лёг. Головная боль понемногу утихала, и мысли прояснялись. Риварес несомненно выслеживал его от самого лагеря. Он, очевидно, придумал какую-то отговорку, чтобы не ехать с остальными, потихоньку вышел из лагеря и пошёл за ним. Разумеется, дело обернулось так, что этому оставалось только радоваться, но тем не менее Рене было не по себе. Поведение Ривареса тревожило его: зачем он пошёл за человеком, который недвусмысленно заявил, что хочет побыть один? А если бы не этот случай с пумой? Неужели он так и крался бы за ним весь день, прячась в кустах и ничем не выдавая своего присутствия? Быть может, Риварес следил за ним, незримо и неслышно его оберегая, потому что в лесу упрямого и беззаботного глупца на каждом шагу подстерегает смертельная опасность? – Я в няньке не нуждаюсь, – сердито пробормотал Рене. – И, во всяком случае, он мог бы меня предупредить об опасности заранее. Он досадливо вздохнул. Его бесило, что он спасся только благодаря манере Ривареса делать все украдкой, преследуя какие-то свои тайные цели, – манере, которая больше всего претила ему в переводчике. На исходе дня вернулись охотники. Услышав их голоса, Рене встал, преодолевая боль во всём теле, и оделся с помощью Фелипе. Ему делалось тошно от одной мысли, что сейчас вся компания начнёт засыпать его вопросами о том, как всё произошло; но делать было нечего, лучше быстрей с этим покончить. Риварес, конечно, уже рассказал им в общих чертах о случившемся. «Интересно только, сказал ли он им, что крался за мной следом?» Когда Рене вошёл в палатку, ужин уже начался. Все были поглощены одним из обычных охотничьих споров. – А я вам говорю, что нипочём бы не промазал, если бы солнце не било мне прямо в глаза, – говорил Штегер. – А, господин Мартель! – воскликнул Дюпре. – Ну как ваши наблюдения? А почему у вас рука на перевязи? Что-нибудь случилось? Все посмотрели на Рене. Один только Риварес продолжал есть. – Я… я поскользнулся, перебираясь через ручей, – торопливо ответил Рене. – Пустяки. Риварес поднял глаза. – Надеюсь, вы не вывихнули руку? Рене мучительно покраснел. – Нет, нет… ничего страшного. У меня разболелась голова, и я вернулся в лагерь. Придётся мне заняться наблюдениями завтра. – Перегрелись на солнце, вот и все, – невинным голосом сказал Маршан, краем глаза наблюдая за Риваресом. – Я же предупреждал вас, что в жару надо быть осторожней. Разговор перешёл на солнечные удары. Рене встал и, сославшись на головную боль, ушёл в палатку. Он опять лёг, но не мог заснуть. Глядя сквозь москитную сетку в потолок, он терзался вопросами, на которые не находил ответа. Зачем он солгал? Непонятно. Какой страшной болезнью он заразился? Зачем ему хитрить и придумывать всякие отговорки – ведь ему нечего скрывать! Он солгал тогда в Кито, но там было совсем другое дело. Тогда он просто сохранил случайно открытую чужую тайну. Теперь же Риварес будет хранить его тайну, им самим созданную, и без всякой необходимости. Все это какой-то кошмар, бессмысленный и бессвязный, как бред сумасшедшего. Да пусть хоть вся Южная Америка знает о его приключении с пумой! На него напал хищник, и Риварес спас ему жизнь – вот и все. И спас её, между прочим, рискуя своей, – он, наверно, был совсем рядом с пумой в момент выстрела. Если бы ему не удалось уложить зверя сразу, он почти наверняка погиб бы и сам. А как он отблагодарил Ривареса? Заставил его хранить молчание, как будто не хотел, чтобы храброму человеку воздали должное за мужественный поступок. И Риварес сразу молча согласился с его решением, и теперь он обязан Риваресу вдвойне, хотя больше всего на свете ему хочется чувствовать себя чистым именно перед этим человеком. |