Книга Витька Мураш - победитель всех, страница 34 – Юрий Томин

— Да, — сказал я, — без своей лодки здесь делать нечего.

Подул небольшой ветерок. На воде появилась рябь. И сразу недалеко от лодки появились на воде круги. Окунь бултыхался и чмокал на самой поверхности — стая гоняла малька.

Пока Колька разбирался с удочками, которые запутал Илларион, я поймал еще четыре штуки — поменьше.

Потом стало клевать у всех, даже у Наташки. Колька насаживал ей червей, снимал рыбу, а она только удилищем махала. Мне было противно на них смотреть. Было непонятно, как может нравиться такая рыбалка! Наташка боялась червяков, боялась уколоться о рыбу. Когда мой окунь запрыгал и подкатился к ее ногам, она заорала так, будто ее змея ужалила. Когда у нее клюнул приличный окунь, она рванула удочку так, что половина жилки вместе с поплавком и крючком осталась на дне. Будь это моя удочка, я бы Наташке голову оторвал. Но Колька даже не сказал ничего. Он поставил запасной поплавок и норвежский крючок, как будто Наташке было не все равно: на норвежский крючок ловить или на кусок проволоки.

А стая подошла приличная. Я вытащил еще восемь штук, один был даже побольше первого. У Иллариона клюнуло что-то такое, отчего его удочка пополам разлетелась. Теперь он сидел и смотрел, как клевало у Батона.

А потом клев прекратился сразу у всех. Так бывает, когда стая уходит.

— Пошли домой, — сказал я.

— Может быть, поищем еще? — спросил Колька.

— Тебе-то зачем искать? Ты все равно не ловишь.

— Я ему свою удочку отдам, — сказала Наташка.

— Как? — спросил я. — Свою?!

— Мурашов, не придирайся. Такой сегодня день хороший, а тебе обязательно все нужно испортить!

— Для кого хороший?

— Для меня, для всех.

— А для меня так себе, — сказал я. — Сейчас бы у нас полная лодка рыбы была…

— Если бы что? — спросила Наташка.

— Если бы то…

Со стороны моря послышался звон мотора. Я увидел белую дюральку. Она почти наполовину вылезла из воды и шла километров на сорок. Это мог быть только Иван Сергеевич.

Он тоже заметил нас и повернул. Не доходя до нас метров сто, он заглушил мотор, чтобы не распугать рыбу.

— Как дела? — крикнул он издали.

— Иван Сергеевич, — заорал Батон, — плывите сюда, клюет мощно!

Дюралька на веслах подошла к нам.

— Как успехи?

— Окунь, — ответил я.

— Местный?

— Морской.

— Ого! — сказал Иван Сергеевич. — Стая?

— Была стая.

Дюралька стукнулась о наш борт. Иван Сергеевич заглянул в лодку.

— Молодцы! — сказал он. — Кто больше всех отличился?

— Мурашов, конечно, — сказала Наташка.

— А я думал — Стукалов. Он ведь у вас главный рыбак.

— Был, — сказал я. — А у вас что?

— Я у острова был, — ответил Иван Сергеевич. — Я сегодня окуня не искал.

На дне дюральки лежали две щуки килограмма по полтора.

— Щуки в этом году много, — сказал Иван Сергеевич. — Лови — не хочу.

— Что же вы больше не поймали?

— А зачем она мне? И эту-то кому-нибудь отдать придется. Я рыбу не люблю.

— Давайте нам, — сказал Батон.

— Берите.

Щуки полетели через борт и шлепнулись на дно нашей лодки.

— Вам хорошо на моторе, — позавидовал Батон. — Вы и к островам можете, и куда хочешь.

— На моторе, конечно, лучше, — согласился Иван Сергеевич. — На моторе окуня хорошо искать. Где чайки кружатся, там — малек, а где малек, там и окунь. Ну, счастливо вам ловить.

— А мы больше не будем, — сказал я.

— Тогда давайте я вас отбуксирую.

Мы подали Ивану Сергеевичу буксирный конец, и он дотянул нас до самого берега.

— Так, говоришь, лучше на моторе? — спросил Иван Сергеевич у Батона, когда мы вылезли на берег.

— Ясное дело, — сказал Батон. — У нас мотор тоже есть. Да разве отец когда даст…

— Правильно, что не дает. На моторе вы скорей потонете.

— Ну да… Дела-то — бензин залил и пошел. Он ведь сам крутится.

— Ну, садись, поехали. Посмотрим, как он сам крутится.

Дюралька сидит мелко; они влезли в лодку у самого берега; Иван Сергеевич оттолкнулся веслом, отплыли на глубину, остановились.

— Давай! — говорит Иван Сергеевич.

Батон дернул за стартер раз, другой — мотор молчит.

— Бензин подкачай.

— А где? — спрашивает Батон.

— Вот здесь.

Батон взял шланг в руки и не знает, что с ним делать. А там есть такая груша резиновая, ее нужно нажать раза три-четыре.

— У нас не такой мотор, — говорит Батон.

Иван Сергеевич подкачал бензин.

— Поехали?

Батон опять дернул несколько раз, сам запыхтел, а мотор молчит.

— Воздушную заслонку прикрой.

— Какую?

— Вот кнопка.

Батон нажал на кнопку одной рукой и дернул изо всех сил. Мотор откинулся в лодку и встал на стопор. Винт вылез из воды. Эти моторы так устроены, чтобы откидываться. Если за камень заденет, то винт останется целым.

— Что-то он сам не крутится, — говорит Иван Сергеевич. — Ну, а был бы ты далеко от берега. Да волна… Уже три раза бы перевернулся.

— Потому что мотор у вас такой, — тут три руки нужно, а две не хватает.

Иван Сергеевич подгреб к берегу.

— Кто еще хочет? Желудев?

— Я не умею, — отвечает Илларион.

— Мурашов?

— Можно, — говорю я.

Сел я в лодку. Отгреблись немного. Иван Сергеевич поставил лодку к берегу носом и смотрит на меня.

— Заводи.

Но эти хитрости у нас не проходят. На берег я не полезу.

— Разверните лодку, — говорю я.

— А зачем ее разворачивать? Заводи на холостых, потом вывернешь.

— Тоже можно, — говорю я и не подаю вида, что не сообразил сразу.

Я снял мотор со стопора, опустил винт в воду, еще раз подкачал бензин. Потом уперся в мотор левой рукой, нажал большим пальцем кнопку. На Ивана Сергеевича не смотрю, знаю, что все делаю правильно.

Дернул.

Мотор взвыл, будто его режут.

Я сбросил обороты до самых малых, включил передний ход и вывернул мотор насколько можно вбок. Мы развернулись почти на месте. Носом я нацелился на гряду, у которой мы раньше стояли, и стал понемногу прибавлять обороты.